Шелест кукурузного моря

Kristen Soul

Наконец, я дошёл до нашего «палаточного лагеря», но никого из друзей на месте не увидел. В озере всё ещё купалась ребятня, «тюлени» всё ещё дожаривались остатками неяркого солнца, а я всё ещё не понимал, куда себя деть. Слишком сложная задача, но никому решать из тех, кто находился рядом, я бы её не доверил. До меня долетели еле уловимый запах костра и звуки знакомых голосов откуда-то справа, за дальними кустами, словно зазывая к себе. Передо мной одиноко валялся мяч, и мне захотелось с силой пнуть его куда подальше, но я обошёл его, направляясь в сторону палатки, куда недавно забросил свой рюкзак, и забросился внутрь сам.

Наверняка ребята уже во всю уплетали шашлыки, а я, как изгой, который

сам себя выгнал, валялся в душной палатке с урчащим животом. Но безболезненно двигаться куда-то моя нога просто уже не могла, поэтому оставалась надежда, что Толик прихватил с собой аптечку. Спустя несколько минут я всё же её отыскал среди его разбросанных вещей. Толик никогда не умел следить за чистотой и порядком, но отлично справлялся с планированием, поэтому уборка в их доме была на Лесе, а в магазин за продуктами ходил он. Леся не любила готовить, и поваром в их небольшой семье из трёх человек – их двоих и бабушки – выступал всё тот же Толик. Вера Антоновна всегда говорила, что мужчины готовят лучше, чем девушки, на что Леся, конечно же, соглашалась, приводя в пример какие-то западные программы, показывающие, как известные мужчины-повара оценивают новичков, а Толик стоял с довольной лыбой на лице и поварёшкой в руках. Я же не понимал, то ли они его эксплуатируют, то ли ему и правда нравится готовить, но не решался портить семейную идиллию своими, возможно, глупыми и неуместными вопросами.

Помазав мазью лодыжку, я обмотал ногу эластичным бинтом, хотя и не знал точно, как правильно это нужно делать. Накинув футболку, выполз из палатки и с трудом нацепил кроссы. Идти стало намного легче, но с пробежками по утрам придётся повременить.

Через десять минут я уже сидел среди своих приятелей на импровизированной лавочке из бревна и прокручивал в руке стаканчик с минералкой, наблюдая, как на её поверхности плавает мёртвая муха. Вряд ли она думала, что сегодня сдохнет. А вдруг я тоже скоро умру, так и не набив себе тату? Как говорится, татуировка не на всю жизнь, а на оставшуюся, и хотелось бы ещё успеть с ней походить. Я так и не узнал у Андрея, что означают его сухие ветки из сердца, но в голове уже построилось с пару десятков предположений. Интересно, среди них был верный ответ?

– Чего втупляешь? – Толик подсел рядом, положив мне на плечи руку. В нескольких метрах от нас, на невысокой деревянной сценке, выступал музыкант, играя на глюкофоне.– Ты куда пропал сегодня, бро? Тебя Леся с Саней искали, да и мы вообще-то давно не виделись.

Обычно мы с Толиком и Стасом раза два-три в неделю втроём выходили прогуляться вечером по району, который уже изучили с детства вдоль и поперёк, но была у нас парочка мест, которые я мог бы назвать особенными. Они что-то значили только для нас троих, и мы пообещали никому о них не рассказывать. Сашка обижалась на меня из-за этого, думая, что она не настолько дорога мне, как пацаны, и мне пришлось назначить ещё одно место особенным – для Саши.

Из-за жары я не часто выбирался из дома в последнее время, так что наше общение с ребятами пару недель фактически ограничивалось интернетом и зависанием в онлайн играх.

– Да я-я-я… – протяжно начал отвечать я, и заметил, как на смену глюкофонщику поднимаются очередные выступающие, среди которых был и Андрей со своей порванной штаниной. В руках он держал ту самую гитару, а голову опоясывала спортивная белая повязка, поднимая и так лохматые волосы вверх, отчего Андрей стал похож на ежа, а лицо из-за высокого лба выглядело чуть шире, чем я его запомнил. – Плавал я, – закончил начатое, повернувшись к Толику. – Слишком далеко уплыл и долго возвращался. Да.

Толик смотрел на меня с подозрением, и мне казалось, что он всё знает. Что именно входило в это «всё», я и сам не понимал,

но он будто видел меня насквозь, и я боролся с желанием расспросить его о правде, тряся за плечи, либо уползти поскорее обратно в палатку, закрывшись изнутри на молнию.

– Так, ты чего-то совсем сегодня унылый, – нахмурившись, сказал Толик. На его горбатом носу появились морщинки – недоволен. – Пойдём, – кивнул в сторону, откуда вкусно пахло шашлыками, – выпьешь.

– Не, я ж типа не пью, – активно помотав головой, я снова уставился на мёртвую муху.

– Ой, Кеш, забей, а? – Толик встал, сложив руки на груди. – Если что, я тебя сразу угомоню. Ну или заработаю на твоём ютуб-канале денег, – демонстративно почесал подбородок с негустой растительностью.

– У меня есть ютуб-канал? – удивился я.

– Будет.

Я закатил глаза, но мне стало чуть спокойнее, что, по крайней мере, сейчас я ещё не так «знаменит».

– Никуда не пойду, нога болит. – Из меня и правда сквозило унынием, как из Сашки сквозило чёрное облако сегодня на остановке, когда я опоздал на автобус. Никогда не любил грустить и моральным мазохистом не был, наоборот – мне в такие моменты становилось противно от самого себя. Сразу же хотелось выплеснуть негативные эмоции, но чтобы никто при этом не пострадал. Или ничто. Мяч же не виноват, что у меня плохое настроение, зачем же мне его тогда пинать куда попало, если я не собирался в него играть? Всеми силами пытаясь не смотреть на сцену, я одновременно понимал, что не моя больная нога являлась причиной нежелания вставать с места. Вздохнув, я вылил испорченную минералку на землю и отдал пустой стаканчик Толику. – Только что-нибудь некрепкое, ок?

– Другой разговор, бро! Ща всё будет, – и удалился куда-то вглубь толпы, гогочущей вокруг мангала.

Начало темнеть, и мне показалось, что народу стало больше, но на самом деле просто поменялось его качество, а не количество. Прибыло много людей «двадцать с хвостиком», а «тюлени» с детьми уже разъехались по домам, так что теперь у нас царил хаос «восемнадцать плюс», и неважно, что доброй половине ещё и семнадцати не было.

Свято место пусто не бывает, и как только Толик ушёл, рядом присела Саша.

– Ну, рассказывай, – не церемонилась она, а я не мог придумать, что ей рассказать.

Саша многим могла бы показаться грубой, иногда даже невоспитанной, но я смирился. Она никогда не лгала, не увиливала и заставляла других делать то же самое. Превосходная суперспособность.

– Что именно? – поинтересовался, собирая высохшие волосы в хвостик и фиксируя резинкой.

– Не дури. Где пропадал? Я уже подумала, что ты потонул. А он «что именно?», – причитала Саша, пока я молился, чтобы Толик уже поскорее принёс мне выпить.

– Да чего ты завелась, Саш? Я плавал, тебя искал, а потом мы с Андреем…

– Вы уже подружились? – она вскинула бровь, недоверчиво глянув на меня, будто в первый раз увидела. Ну да, наверное, это звучало странно. Я редко подпускал к себе новых людей, а тут на тебе. Но если она посмотрела так на меня случайно, то я вполне осознанно, глядя со стороны, видел себя таким впервые. Таким непонятным и новым. Внутри что-то сильно кольнуло, и я уже начал чувствовать себя ипохондриком.

– Да просто переплыли на тот берег, ничё особенного, – устало вздохнув, пожал плечами в ответ. На сцене заиграла музыка, переманивая внимание на себя. Музыканты сидели в полукруге в позе лотоса на полу, Андрей перебирал пальцами по струнам, прикрыв глаза, парень справа от него бил по маленькому барабану, зажатому между ног, а слева девушка играла на флейте, и только вокалистка стояла и весело пела на непонятном мне языке. Народ начал постепенно расслабляться, смеяться и танцевать, мешая моему обзору – и спасибо им за это.