Шелет
Шрифт:
На самом деле юноша не знал, как звучит латынь, но, учитывая первоначальную гипотезу какой это мог бы быть ещё язык? Не отвезли же его за границу, чтобы проводить операцию? Не настолько он большая шишка, чтобы настолько заморачиваться.
Впрочем, дальнейшие рассуждения пришлось отложить. Голоса стали настолько громкими, что юноша осознал факт того, что врачи стоят рядом с ним. Но почему он их не видит?
«Ослеп? Блин, та штука шарахнула меня по голове, и я ослеп? Как же я теперь буду? Типа Сорвиголовы, что ли? На слух ориентироваться?»
Роман
Не прошло и десяти секунд, как ловкие, хотя и грубовато действующие пальцы сорвали с головы повязку. Свет ударил по широко открытым глазам юноши, вызвав вспышку боли. Роман зажмурился, наблюдая, как пляшут перед закрытыми веками «зайчики». Он услышал женский голос. В нём явно различались повелительные и вопросительные нотки. С трудом разлепив веки, Роман проморгался и посмотрел на обращённые к нему лица.
Первое, что ему стало понятно — он не в больнице. Потому как нависающая слева бородатая рожа с выпученными глазами и грязными патлами непонятного тёмного цвета никак не могла быть врачом. Вот тот, что нависал справа, при определённой фантазии мог бы сойти за доктора. Бритая голова, аккуратные тонкие усики, светло-голубые внимательные глаза — пожалуй, так мог бы выглядеть хирург или ещё кто. Если, конечно, не обращать внимания на металлический ошейник, из которого во все стороны торчали шипы.
Женщина смотрела на Романа сверху, отчего её лицо выглядело перевёрнутым. Воспринимать его таким образом было сложновато, но одно юноша уловил сразу. Незнакомка была красива. Смуглая кожа, орехового цвета глаза, изящно изогнутые брови, тонкий носик, алые губы. Волосы незнакомки были тёмно-русыми, короткими. Кажется, такая стрижка называется каре. Роман внимательно вглядывался в лицо женщины. Без особой цели, он просто заново привыкал к тому, что способен видеть мир. Однако, незнакомку это явно не устроило. Она нахмурила брови, а затем повторила свой вопрос. Голос её звучал приятно, ласкал слух. Хотя смысл сказанного снова ускользнул от сознания.
«Может, меня по голове так шибануло, что я перестал человеческую речь понимать? Бывает же такое? Вроде слышал или в передаче какой смотрел…»
Мысли текли в голове медленно, даже лениво. Теперь, получив доступ ко всем органам чувств, Роман испытывал сильную усталость. Ему хотелось закрыть глаза и просто уснуть. Он даже глаза прикрыл, попытавшись реализовать это желание. Вот только никто ему спать не разрешил. Бородач сильно ткнул под рёбра, явно решив поторопить юношу с ответом на вопрос.
Удар сработал. Роман больше не пытался уснуть. Более того, теперь его внимание сосредоточилось на том, что он слышал. Поэтому в третий раз заданный вопрос частично зацепился в сознании:
— … эсти ту?
«Ту… ту… Ты? Они хотят знать, кто я? Как же так? Почему они не знают моего имени? Кто они вообще сами такие?»
— Меня… зовут… Рома. Роман Фролов! Фролов я!
Собственный голос показался юноше писклявым, жалким. Под конец тирады он и вовсе сорвался на петушиный крик, сменившийся хрипением. Наверное, дело было в том, что во рту пересохло, будто в пустыне в жаркий полдень.
Его слова были восприняты, но явно не поняты. По крайней мере, поднявшаяся перепалка говорила именно об этом. Правда, продолжался спор недолго. Женщина произнесла несколько слов строгим тоном, обращаясь к бородачу. Тот недовольно скривился, но кивнул и исчез из поля зрения. Когда он вернулся, то держал в руках небольшую медную пластинку, размерами сантиметр на три. Чем-то она походила на флешку, хотя вряд ли ею являлась.
Бородач вытянул руку и положил пластинку на грудь лежащего Романа. «Флешка», едва коснувшись кожи, ударила юношу током. По крайней мере, на это было больше всего похоже. Перед глазами на секунду померкло, голова закружилась, а потом…
— … репеде… амулет… ва… сработает?
Слова женщины слышались с заиканием, будто Роман слышал их по радио, которое приёмник захватывал лишь с большим трудом. Впрочем, на эту особенность юноша внимания почти не обратил. Его повергло в шок осознание того, что теперь он понимал речь незнакомцев! Это было невероятно! Невозможно!
— Думаю, надо подождать ещё немного. Амулет старый, мог разрядиться, — отозвался бородач.
Роман решил, что стоит вступить в беседу. Он даже не подумал о том, что его собственные слова, произнесённые на русском языке, окажутся непонятными собеседникам.
— Я понимаю… Понимаю!
Юноша осёкся. Он совершенно точно собирался говорить по-русски, но изо рта вырвались совершенно другие слова. Теперь он произносил те же самые звуки, что и эта непонятная троица.
«Какого хрена? Я что, выучил чужой язык? Вот так прямо сразу? Из-за какой-то непонятной штуки, которую мне на грудь положили? Что это за колдовство такое?»
Колдовство. Слово было произнесено, пусть и мысленно. И немедленно все кусочки пазла с громким щелчком встали на место. Роман не был большим любителем чтива, но благодаря одному хорошему приятелю знал об одном весьма популярном жанре сетевой литературы.
«Попаданец. Чёрт побери, я же попаданец! Меня закинуло в какой-то другой мир! Туда, где есть всякое колдовство и тому подобное! Да это же круто! Я, наверное, избранный! И меня затащили сюда, чтобы спасти всех!»
Голова снова закружилась, но на этот раз не от слабости, а от открывающихся перспектив. Вот ему на голову возлагают корону императора, а самая красивая девушка со светлыми… нет, с чёрными… или лучше рыжими? длинными волосами целует и называет своим мужем. А в следующую секунду Роман видит себя на вороном скакуне, с пылающим клинком в руке, мчащимся в атаку на орду жутких демонов. Он машет мечом направо, налево, снова направо. Монстры гибнут пачками, а он только громко смеётся, чувствуя в себе невероятную мощь и…