Шелковые слова
Шрифт:
— Я забыла спросить — как идет судебный процесс? — Лейни лениво поглаживала грудь Дика, теребя курчавые волоски.
Вволю понежившись в истоме, они встали и отправились взглянуть на близнецов, которые безмятежно спали, невзирая на непривычную обстановку. Когда Дик заметил, что близится двухчасовое кормление, Лейни сообщила, что теперь малыши спят беспробудно всю ночь. И влюбленные вновь вернулись в постель. Дик полулежа привалился к подушкам, Лейни калачиком свернулась у его ног, прижавшись головой к его животу.
— Приговор
— Вне всяких сомнений, ты победил. Он криво усмехнулся:
— Не совсем. Подсудимый был признан виновным в том, что запустил лапы в кассу компании, но отделался солидным штрафом и пятью годами условно. Я, разумеется, опротестовал приговор, но вообще-то был доволен.
— А он был виновен? Лицо Дика расплылось в довольной ухмылке:
— Само собой.
Засмеявшись, Лейни прижалась к нему.
— Ты неисправим.
— Но ты меня любишь? Глаза ее лучились любовью и больше не были затуманены печалью.
— Да. Я люблю тебя.
— А нельзя ли поподробнее? Лейни приподнялась, так что лицо ее оказалось вровень с лицом Дика.
— Я люблю тебя. И готова подтвердить это под присягой.
Она поцеловала его, и Дика восхитила искренность ее порыва. Ладони его скользнули по ее спине вниз, к мягкой округлости ягодиц. Наградой ему стало довольное мурлыканье: желание вновь просыпалось в ней. Но Дику необходимо было поговорить, так что он прервал поцелуй, и руки его отступили на более нейтральную территорию — плечи Лейни.
— Завтра я познакомлю тебя с моими родными.
Она встрепенулась:
— Дик, так скоро?
— Завтра моя мама устраивает праздничный ужин по случаю своего дня рождения. Семейная традиция — приглашены все родственники.
— Ты можешь пойти один. Ее страдания были неподдельными, и он понял это.
— Мама тогда навеки перестанет со мной разговаривать. Она думает, что я устроил твой приезд с близнецами в качестве подарка для нее. А поскольку твое сообщение застало меня в суде и я не успел ничего купить, ты буквально спасла меня от неминуемого позора.
Видя, что она все еще переживает, Дик привлек ее к себе и поцеловал в лоб.
— Лейни, я очень горжусь тем, что ты моя жена. Хочу разделить свою радость с родными, познакомить вас. Они ждут не дождутся встречи с тобой. Тебя накормят и напоят, обцелуют и заобнимают кузины и кузены. Тебе и слова вставить не дадут, а за право подержать на руках , близнецов разыграется настоящая битва. Обещаю.
Лейни улыбнулась, но глаза ее затуманились. Незнакомая с радостной суетой, неизменно сопутствующей воссоединению большого семейства, она подумала, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
— Я боюсь. Но звучит замечательно.
— Это ты у меня замечательная. — Он поцеловал ее, своей пылкостью словно гарантируя, что обещание это сбудется, как сбывались все другие. Ее отклик взволновал Дика, но он хотел прояснить все, чтобы в их новой жизни не осталось места теням прошлых тревог.
— Я присмотрел один дом, — начал он. Лейни покачала головой, разметав по плечам волосы.
— Это совсем не обязательно, Дик, честное слово. Когда я возражала против переезда сюда, это было вовсе не из-за места как такового. — Она озорно покосилась на него. — И кроме того, несколькими этажами выше у меня здесь живут друзья. Помнишь Салли и Джеффа? Пожалуй, надо заглянуть к ним и рассказать, что я теперь замужем и живу здесь.
— Я тоже хочу с ними повидаться, но только не сейчас. — Он вновь поцеловал ее долгим, медленным поцелуем. А отстранившись, принялся играть прядями волос, обрамляющими ее лицо. — Итак, возвращаясь к теме домов. Я знаю, что тебе не по душе высотные здания — из-за лифтов. — Он игриво потянул ее золотистый локон. — И я не хочу, чтобы мои дети росли, не имея возле дома огромного двора, где можно вволю порезвиться. Я подыскал дом, который, надеюсь, тебе понравится.
— Если только ты уверен, что сам этого хочешь, Дик. — Склонившись, она стала покрывать его грудь легкими поцелуями. Руки ее тем временем тоже не остались без дела.
— Хочу. Это берлога холостяка, а не семейная обитель.
Слова эти необычайно обрадовали Лейни. Она потерлась о его живот носом, подбородком, губами…
— Нам надо поскорее на чем-то остановиться. На данный момент у нас три резиденции, — прошептала она.
— Как ты думаешь поступить с домиком в Саннивейле? Если хочешь, я его куплю. — За то, что она с ним делала, он готов был выполнить любое ее желание. — Возможно, тебе будет приятно сознавать, что туда всегда можно будет вернуться.
Она прижалась щекой к его бедру, ладони ее порхали, поглаживая его мускулистые ноги.
— Никуда я не собираюсь возвращаться.
— Лейни, — простонал он, когда ее язык легонько коснулся его плоти. Притянул ее поближе, чтобы взглянуть прямо в глаза. — Не могу тебе передать, как я рад это слышать.
— Не могу тебе передать, как я счастлива.
Они слились в поцелуе, и это скрепление соглашения было более обязывающим, нежели свидетельство о браке или произнесенная вслух клятва. Руки его обвили ее тело. Взгляд Лейни лениво скользнул по комнате.
— В то утро, когда я сбежала отсюда, я и представить не могла, что когда-нибудь вернусь, да еще так… и буду заниматься…
Лейни прижалась к нему всем телом. И не смогла скрыть удивления, ощутив его готовность. Глаза его возбужденно блестели, но руки оставались необычайно нежными, когда, легко и плавно скользнув по ее бедрам, развели их и принялись ласкать.
Глаза ее потемнели и затуманились страстью. Жилка на шее учащенно пульсировала под его неугомонными губами.
— Дик… а я думала, что ты забудешь меня, едва я уйду. Почему ты стал меня разыскивать?