Шепот холмов Тосканы
Шрифт:
– Вы спросили, как Амелия, так зовут женщину, которая здесь живет?
– Верно, синьорина Амелия Манчини.
– Синьорина? Но она не молода.
– Она никогда не была замужем и настаивала, чтобы обращались «синьорина».
– Вас обеспокоило, что прошлая бутылка осталась нетронутой и на стук не ответили?
– Все так, – Джованни дважды кивнул. – Я постучал несколько раз, покричал. Она не ответила, и это странно. Обычно Амелия чуть свет уже на ногах.
– Сколько раз в неделю вы к ней приезжаете?
– Три раза, привожу молоко,
– На ваш стук никто не ответил и вы вошли в дом? Как вы это сделали, дверь была открыта?
– Нет, я открыл ключом.
– У вас был ключ от ее дома?
Джованни сердито взглянул на полицейского:
– Это вы чего сейчас подумали? Не было у меня никакого ключа!
– Тогда где вы его взяли?
– Так это… она всегда держит ключ под цветочным горшком у двери.
– Зачем, если живет одна?
– У нее дверь такая… сколько не чинили, все равно захлопывается так, что изнутри не откроешь замок заедает. Тогда она звонит знакомым и они приезжают и открывают.
– А вы как об этом узнали?
– Не помню… вроде сказала как-то в разговоре. – Амелия любит поболтать не то, что Марианелла.
– Марианелла? Она тоже живет здесь?
– Жила. Ее двоюродная сестра. Она жила здесь лет двадцать, а то и больше. А Амелия получила дом по завещанию. Когда умерла Марианелла. Уж лет пять назад. Говорили, помню, что родственники возмущались, даже в суд подавали.
– Понятно. Значит вы вошли через ту дверь.
– Верно.
– Дверь была заперта?
– Конечно, зачем же мне тогда ключ?
– Мне нужны все детали. Вы вошли и обнаружили Амелию… синьорину Манчини на полу в ванной. Вы что-нибудь трогали?
– Только ее руку. Очень холодная была. Я спросил, все ли с ней в порядке. Она не ответила.
– Вы входили в ванную?
Джованни снова возмутился:
– Вы за кого меня держите? Это неприлично. Я понял, что ей нужна помощь и позвонил в Скорую.
– И что потом?
– Я ждал на кухне, пока не приехала ambulanza. Два фельдшера. Я впустил их, показал, куда идти, а затем пришел и сел опять здесь.
– Вы с ними говорили?
– Нет. Зачем мне.
– А с кем-нибудь еще?
– Нет.
– А с доктором?
– Каким доктором?
– «Скорая» вызвала врача. Вы что, его не видели?
– Я не знаю. Я вызвал помощь, дальше их дело. Они все между собой говорили, но я не слушал. Почему вы все время задаете вопросы, с Амелией что-то случилось?
– Боюсь, что да.
Рот Джованни открылся:
– Она умерла? Не могу поверить. Она была такой жизнерадостной, такой милой! Что случилось?
– Мы пока не знаем. Вы сидели здесь все время?
– Верно. Это ж не мое дело, чего мешаться.
– Спасибо, синьор Джованни, вы нам очень помогли.
– Так я пошел? Мне еще молоко развозить.
– Я же сказал, что прислали другого человека.
– А как я теперь доберусь до фермы?
–
Во дворе Джованни указал на большую кадку с пальмой справа от входной двери. – Она так гордилась цветами…
– Вы положили ключ на место?
– Нет, вот он, – мужчина вынул ключ из кармана. – Положить обратно?
– Спасибо, я сам возьму его.
Джованни медленно, с неохотой протянул ключ полицейскому.
Глава 2.
Старый борго Кастельмонте высится на вершине холма в окружении виноградников и оливковых рощ неподалеку от Флоренции и Сан Джиминьяно, но туристы часто обходят его стороной.
Собственно и борго, как таковым, является лишь крохотный средневековый городок за терракотовыми крепостными стенами, всего 5 улиц и столько же площадей. Зато имеется все, что надо: и дворец правителей долины, и круглая крепостная башня, и зубчатые стены прочих дворцов, и даже замок и монастырь. И конечно, через каждые сто метров то ресторанчик, то энотека. Даже удивительно, как такое богатство влезло в крохотное пространство!
Нижний город, где и живет большинство кастельмонтези, как зовутся его жители, всего-то трехсот лет отроду, зато ни одного современного здания, кроме уродливой коробки супермаркета на окраине. Ну, и еще вагончик фуникулера, связывающий его с верхним борго высоко под небесами, вот, собственно и все.
Даже никогда не бывая в Италии, вы легко сможете представить себе Кастельмонте: дорога, обрамленная кипарисами, колокольня и башня над крепостными стенами, каменные арки ворот и низкие своды проходов, запах олеандра по весне и терпкий аромат розмарина после летнего дождя, старички на скамейках вдоль главной улицы, цветы, выбивающиеся из древнего камня. Все, как в кино или на открытках. Полная безмятежность и нега.
Конечно, городок вовсе не волшебный; как любом другом месте старые стены прячут любовь и предательство, скандалы и романтику, горе и радость. Но случайно попавшие сюда туристы этого не заметят. Зато заметят необыкновенный тосканский свет, ради которого сюда веками приезжали художники, а за ними фотографы, поэты и музыканты.
Свет этот не прост. Некоторые, увидев его впервые, перестают писать стихи и роняют из рук кисти, понимая, что ничего подобного не смогут изобразить, хоть красками, хоть словами. Так, некий японский скульптор, приехав в Кастельмонте, лишь плакал и обнимал стены. Пришлось отлавливать и возвращать на родину, может, однажды и придет в себя.
Сами же жители давно не обращают внимания на свет. Они живут обычной жизнью со своими радостями и печалями. Вот только печалей последнее время стало больше обычного.