Шёпот Колыбели. Кетаб третий
Шрифт:
Виоланта краснела, прятала глаза. Она уже сама поняла, что погорячилась с решением бросить животных. Не возвращаться же в столицу, не рыскать в окрестных лесах в поисках оставленных пуинов. «Украду, – шептал лучник ей на ухо, когда в очередной раз перебинтовывал ногу. – Проберусь ночью в хлев, уведу парочку – и уедем. А даф пусть замерзает».
«Не надо, – останавливала его принцесса. – Доберёмся до города, разменяем деньги и купим всё, что нужно в дорогу».
«Ага, купим, – шипел Эдиан. – Нас так и ждут в каждой лавке с распростёртыми объятьями. Вы видали этот блестящий кусок золота? Да если такая
Он был прав, Виоланта понимала это. Но опускаться до воровства она не хотела. Стратус молчал, осторожно разминал раненое плечо, жевал неподатливого лепуса. Вот уж кому точно нельзя появляться на людях, так это принцу: слишком узнаваемый, он мигом привлечёт внимание. Приходилось двигаться сквозь леса с частыми остановками и вторую ночь спать под ненадёжной защитой костра – не от животных, а от зябкой ночной прохлады. С одной стороны, лурры не водились в приморских лесах, и огонь мог привлечь лишнее людское внимание, но с другой – без маломальского костерка холод, обрушивающийся на путников с наступлением темноты, пробирал до костей.
Эдиан лёг первым, обнял девушку, крепко закутал, чтобы та не мёрзла. Принцесса смутилась, но спорить не стала: в его объятьях спалось тепло и спокойно. К тому же никаких непристойных попыток прошлой ночью мужчина не предпринимал, а своим поведением лишь стремился показать Стратусу, кто главный спутник Виоланты.
Принц хмуро промолчал. Он вновь дежурил до середины ночи – засыпая, девушка смотрела в его широкую спину – затем должен был разбудить южанина и лечь сам. Она страшилась и надеялась одновременно, что он тоже ляжет рядом, хотя предыдущую ночь мужчина спал поодаль, закутавшись в плотный свой акетон и крепко сжимая рукоять меча. Однако когда принцесса проснулась и поискала его глазами, Стратуса нигде не было. Она поднялась рывком, завертела головой.
– Железкой своей машет, – пробубнил Эдиан, зевая, и кивнул куда-то за спину. – Ненормальный. Ещё спать и спать, а этот выпендривается. Ишь, холодина, а он разделся.
Стратус не выпендривался: тело само просило тренировки. Клинок он держал в левой руке – правое плечо всё ещё нещадно ныло. Акетон и дуплет лежали у костра, нательная рубаха, выстиранная Виолантой, облегала тугие мускулы. Девушка замерла, не в силах отвести взгляд. Красивые, выверенные движения приковывали внимание. Сначала мужчина начал разрабатывать запястье, описывая в воздухе вертикальные и горизонтальные восьмёрки, потом – предплечье и наконец само плечо.
Затем он стал наносить рубящие удары по невидимому противнику. Принц рубил сверху, справа, слева, из разных позиций, двигаясь в разных направлениях. Постепенно от одиночных ударов он перешёл к закольцованным связкам. Обычно он тренировался с двумя мечами и с противником, но сейчас приходилось обходиться тем, что есть. Оберегая правую руку, он двигался левым боком, мягко перекатываясь с пятки на носок по прелой лесной подстилке, и клал удар за ударом.
Виоланта невольно зарумянилась, подавив поднявшуюся тёплую волну внизу живота: один за другим вспомнились ей уроки Рая. Стратус двигался иначе. Он атаковал, уклонялся, ставил блоки, делал выпады и финты, постепенно увеличивая скорость. Красивые, слаженные
Ни намёка на плавность и размеренные переходы Рая она не видела: принц бил резко, постоянно меняя скорость выпадов и блоков для внезапности. Он рубил как короткими полуударами, так и размашистыми, используя всю длину меча. Он бил прямо и с разворота, в комбинациях с обманными финтами. Вскоре Виоланта настолько увлеклась, что начала видеть невидимого противника, который постоянно держался на расстоянии кончика клинка и никак не мог приблизиться. Стратус, всегда на шаг впереди, предугадывал самые невероятные выпады и ловушки, вновь и вновь продолжая наступать и обороняться.
Мужчина натолкнулся на взгляд девушки, резко остановился. Она смущённо отвернулась, уставилась на Эдиана. Тот уже начинал собирать нехитрый скарб в дорожную суму и еле сдерживался от язвительных шуток.
Принц опустил меч, сел на камень, взглянул на повязку, которая обагрилась кровью. Дыхание его почти не сбилось, лишь бисер пота щедро выступил на лбу. Одной рукой Стратус стянул рубаху через голову, попытался поправить съехавшую материю. Виоланта поднялась, молча села рядом. Осторожными пальцами поймала его руку, отвела в сторону и принялась сама перебинтовывать раненое плечо. Кровь пополам с сукровицей медленно сочилась из-под лопнувшего струпа, но в целом рана выглядела неплохо.
– Спасибо, – сказал принц, глядя на девушку.
Она покраснела, слегка кивнула. Прикосновения к его телу, горячему после тренировки, и крепкий мужской запах сводили с ума.
– Я наблюдала за тренировочными боями гвардейцев в Антариане, – негромко произнесла принцесса, желая переключиться. – У тебя совсем иной стиль боя. Удары и проходы короче, ты часто используешь обе стороны клинка, противовзмахи. В Нэскайларде другое оружие, заточка односторонняя. Не знаю, уместно ли сравнивать, что эффективнее, но мне кажется…
Она не договорила, поймав внимательный, слегка изумлённый взгляд принца, смутилась, густо зарумянилась.
– Имперский мечевой бой, – медленно проговорил мужчина, – разработан специально для армии Дафиаркама и считается лучшим из возможных.
Виоланта опустила глаза, сосредотачиваясь на перевязке. Стратус с интересом глядел в её напряжённое лицо. Он неоднократно вспоминал, как в далёком смутном сне принцесса вставала против него с тяжёлым мечом в руке. Неужели тот образ – не метафора, а правда, и она на самом деле умеет обращаться с оружием? Впрочем, от дочери Вергаэльской бестии этого следовало ожидать. Принц подождал, пока тонкие пальцы завяжут последний узелок на повязке, поймал обманчиво хрупкое запястье, улыбнулся.
– Покажи, как тренировались ваши гвардейцы, – попросил он, протягивая ей меч. – Хотя бы основные удары. Почему-то мне кажется, простым наблюдением ты не ограничивалась.
Девушка покраснела, но меч взяла, встала на ноги. Поднялся и Стратус, подмечая правильную стойку и верный хват. Вот только оружие было слишком тяжело для неё: остриё неудержимо клонилось к земле.
– Подожди, – сказал он, забрал клинок и скрылся за деревьями.
– Выпендрёжник, – холодно бросил Эдиан, кутаясь в безрукавку. – Разве вы не видите? Он просто выделывается.