Шепот волн Обводного канала
Шрифт:
Господи! Буди милостив нам грешным!
« Муму»
( повествование в двух частях)
Часть первая
Герасим
Это было его настоящее имя, на работе его звали Георгий Петрович , но крещен он был и в паспорте записан Герасимом, а Муму прозывался за разговорчивость, поскольку в должности, какой –то очень высокой и значительной ,не то главного инженера ,не то технолога крупнейшего завода страны, говорил не более фразы в день. Зато эту фразу можно было высекать на скрижалях.
Двухметроворостый, круглоглазый, бешено кудрявый, похожий на быка, он, казалось, круглый год ходил в пальто с поднятым воротником и всегда без шапки, а дома только в трусах – ему всегда было жарко.
Женат он был на мелкой, уксусного характера женщине, которую звал «Страдалица» и сосуществовал с ней «членораздельно» – то есть в разных комнатах. Более нелепого было брака невозможно представить как по содержанию ,так и по форме. Даже сидя Муму был на голову выше жены.
Когда Страдалица была дома ее едкий голосок казалось лез из всех щелей, Муму в таких случаях постанывал, как Прометей прикованный и норовил из дома улизнуть поскорее. Сей шизофренический брак Муму объяснял ошибкой молодости, когда студентом «заделал Страдалице пионеров и, как порядочный человек был обязан жениться», тем более ,как утверждала Страдалица ,она при родах потеряла здоровье и почти инвалид.
Близнецы – пионеры были точной удвоенной копией Муму и являли собой самодостаточный организм., который всеми силами старался вырваться из удушающих объятий воспитательно – педагогических представлений Страдалицы. Когда они бывали дома, то либо поглощали на кухне совершенно самостоятельно сваренный макароны или пельмени, либо копошились в своей комнате, где примерно раз в месяц, что-то горело или взрывалось. Приезжали пожарные, скорая помощь, набегали водопроводчики и электрики, реже – милиция. Страдалица закатывала истерики. Пионеры, стояли столбом по разным углам и, в еле сдерживаемом восторге, вспоминали как «бумкнуло» или как «пты – дыхнуло».Муму, безропотно, чинил или возмещал ущерб. Пионеров никогда не ругал и не наказывал.
Сущность его воспитательной концепции предстала мне зримо, когда ,однажды , я застал Муму в тяжелом похмелье. Он сидел на диване, в трусах покроя «30 лет Советскому футболу», а перед ним посредине комнаты соседский мальчонка возился с железной дорогой, которую когда – то, в качестве единственного трофея отец Муму привез из поверженного Берлина. В пору больших родительских застолий, со вздохами вспоминал Муму, дорогу раскладывали на столе и большой, почти что настоящий, электрический поезд вез бутылку шампанского. Чуда немецкой техники я в исправности не застал, поскольку пионеры во все внедрились и отвертели что могли, но соседский мальчишка не терял надежды вдохнуть новую жизнь в замерший механизм. Он копошился с колесами и вагонами, время от времени, засовывая оголенные провода в электророзетку.
– Вот, – пробормотал Муму, еле ворочая языком и временами пьяно засыпая, – Соседи мальчонку привели – присмотреть, а то бы я спал. «Присмотреть» – всегда пожалуйста! Сидю, бдю! Я вообще люблю, когда молодежь и подростки технику осваивают. И тянуться к ней. Самостоятельно, причем. Он осваивает, я присматриваю. Я не вмешиваюсь! Пусть сам. Своими руками, как деды и отцы.
Он шурует, я присматриваю. Он шурует, а я уже часа три присматриваю. Ни одного замечания. Сдерживаюсь. Он шурует, а я уже часа три сижу, все жду, когда же его током то дёбнет!
Нас роднило не только казачье происхождение, но и сиротское детство. Насквозь израненный отец Муму прожил недолго, так что и он, как я, был безбатьковщина. Но он был старше и в его отношении ко мне, наверное ,более всего воплощался комплекс отца, который Страдалица не позволяла ему реализовывать по отношению к пионерам. Где в глубине мозговых клеток Муму, в основном забитым техническими сведениями , на неосознанном эмоциональном подкорковом уровне защелкнулась идея ,что Господь определил его спасать меня и вызволять. Нерушимой стеной он стоял на защите моей чести и достоинства в результате чего, мы влетали в такие драки ,что как живы остались – непонятно.
Однажды, в период страшной размолвки, с моей будущей женой, во время нашего жгучего романа, я неожиданно для себя , на нервной почве, напился. Произошло это в какой-то компании, где большинство приглашенных были грузины. Единственный раз в жизни, я не помню, совершенно, что я делал и что говорил. Муму потом рассказывал , что я несколько раз заставлял грузин, пить, стоя, за «русские штыки», объясняя, неоднократно и многословно, трудящимся Кавказа, что только благодаря русским штыкам они вообще на планете существуют, хотя и как реликт. Муму, как всегда, не снимая пальто, сидел за столом и, как всегда, тяжело по-коровьи вздыхал, сочувствуя, каждому моему слову. Однако, что сохранить видимость застолицы, он, жестом, заставил меня передать слово грузинам. Что было весьма неосмотрительно.
Грузин, с безупречным пробором на гуталинной голове, встал и посыпал ,что «ему так нравиться, вообще, то высокое национальное самосознание которое он ,мамой клянусь, первый раз встречает в русском человеке». Это была его большая психологическая ошибка. Потому, что как рассказывал Муму, я вскочил и с криком : «Так ты что, чурек черножопый, меня, казака, хвалить надумал?», – заплакал и полез, через стол, драться!
Конец ознакомительного фрагмента.