Шёпот яда
Шрифт:
Когда его клинок врезался в стену, хижина разлетелась на части во вспышке света. Её половины разлетелись в разные стороны. Внезапно лишившись укрытия, Шангбок удивленно разинул рот.
Медраш ощутил себя высушенным, и ему стало от этого очень больно. Это означало, что на данный момент он исчерпал всю силу Торма и теперь мог драться с Шангбоком, используя лишь стандартную воинскую тактику. Что ж, пусть так. Он погнал лошадь вперед по покрытому камышом земляному полу – единственному, что осталось от хижины.
Шангбок отступил и продолжил читать заклинание. Медраш надеялся,
Медраш опустил голову и зажмурился. Он ничего не мог сделать, чтобы защитить свою бедную лошадь, но животное выдержало обстрел и продолжало нестись вперед.
Шангбок потянулся к топору, висевшему у него на бедре, но не успел вытащить его вовремя, чтобы противостоять первой атаке Медраша. Драконорожденный перерезал шаману шею и проехал мимо.
Когда Медраш развернул своего скакуна, Шангбок стоял на коленях. Он схватился за шею, но кровь текла сквозь его пальцы. Он нащупал свой мешок и вытащил зеленое яйцо. Его рот шевельнулся, и внутри кристалла начала извиваться слабая тень.
Шангбок рухнул, и яйцо вывалилось из его руки. Затем, внезапно, он рассыпался в блестящую пыль. Медраш понял, что великан не пытался призвать еще одного монстра, а уничтожил талисман.
Справа начали аплодировать. Медраш огляделся и увидел, что он и его товарищи уничтожили всех врагов.
Он попытался разделить ликование других всадников. Это казалось разумным, потому что они, в конце концов, одержали победу. Сделав это, они подтвердили правоту Кхорина и доказали, что воин не обязательно должен быть драконопоклонником, чтобы одержать верх на гигантами.
Но инстинкты Медраша подсказывали ему, что яйцо было чем-то важным. Что они могли бы извлечь из этого, если бы захватили его в целости и сохранности?
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
28 Миртула- 3Кефорна, Год Извечного (1479 по ЛД)
Взмахнув крыльями, Эйдер поднялась в прохладный ночной воздух, набрав высоту, необходимую для защиты от выстрелов из лука с земли. Она никак не могла нащупать восходящий поток воздуха, так что пыталась взлететь сама, хрипя от усталости.
– Ленивый зверь, - сказала Гаэдинн.
– Делай, как тебе говорят, или отправлю тебя к живодёрам.
– Он нежно почесал шею грифона.
Когда он решил, что они достаточно высоко, ото приказал грифону перелететь стены, после чего оказался над лагерем врага. Желтые огни трескельцев мерцали, едва освещая даже ближайших часовых и палатки. Никто не поднял тревогу, когда Гаэдинн пролетел над их головами, и он мысленно признал, что Эйдер могла быть права - может и не стоило подниматься так высоко. Может, ночь была достаточным укрытием. А может и нет. Кобольды, орки и некоторые другие существа на службе у Великого Костяного Змея довольно хорошо видели в темноте.
Гаэдинн отлетел подальше от лагеря и приземлился посреди дубовой рощи. Если бы он командовал
Он внимательно осмотрел тени под ветвями и решил, что сейчас там никого нет. Что-то издало тихий шорох в кустах, но инстинкты охотника подсказали ему, что это было маленькое животное, может быть, полевка или горностай, а не настоящая угроза.
Он расстегнул ремни, выскочил из седла и повел Эйдер в естественное укрытие рощи.
– Жди меня здесь, - сказал он. Держись подальше от чужих глаз.
Эйдер хмыкнула. Ни один маг не колдовал над ней, когда она была еще в утробе, и поэтому она не обладала квазичеловеческим интеллектом, как Джет. Тем не менее, Гаэдинн был уверен, что она все поняла.
Он похлопал ее по голове и направился к дальнему краю рощи. К тому времени, как он дошел до нее, он уже пригнулся и пополз.
Он был уверен, что вражеские силы направили большую часть своей бдительности на город, который был их целью. Но у них наверняка было, по крайней мере, несколько часовых, смотревших на сельскую местность позади. Именно из-за этих опасений он почти прополз по открытой местности между лесом и палатками, кострами наполовину насыпанных земляных валов и наполовину собранных осадных башен и требушетов. Он часто останавливался, чтобы изучить землю впереди.
Эльф предположил, что чары невидимости могли облегчить эту небольшую экскурсию, но если полностью положиться на чары, то миссия могла быстро превратиться в катастрофу. Существуют обереги, которые могут мгновенно снимать невидимость. БраерисАнскульд столкнулся с одним из таких на Кольце Ужаса в Лапендраре. Гаэдинн не был заклинателем, поэтому он сомневался в своей способности обнаруживать их и избегать подобные штуки. Лучше полагаться на своё ремесло, которому он научился во время своего плена в Юрвуде.
Конечно, будь с ним Джесри, задача могла бы быть куда легче. Им, возможно, вообще не нужно было пробираться во вражеский лагерь, потому что она могла повелеть ветру донести до её ушей звуки голосов, перегаваривающихся за много миль вдалеке. Ему было интересно, что она делала при дворе Чазара. Танцевала? Он усмехнулся, пытаясь найти эту мысль смешной.
Угукнула сова, и серебристый свет Селунэ блеснул на железном лезвии плуга. Орудие выглядело неповрежденным и, по крестьянским меркам, дорогим. Возможно, какой-то неудачливый фермер уронил его, когда бежал от наступления армии Трескеля.
В пяти шагах от плуга, во мраке, Гаэдинн заметил маленькую круглую фигуру. С первого взгляда он принял это за камень или куст, но все равно замер и всмотрелся в неё. Из округлой части торчала треугольная выпуклость, похожая на змеиную голову. Он решил, что это - кобольд-часовой, сидящий на земле, большая часть тела которого была спрятана за щитом.
Мог ли Гаэдинн сместиться вправо или влево и избежать обнаружения? Возможно, но что, если это означало попасться на глаза другому? Он подозревал, что часовых было больше, чем один, но он не знал - как далеко они были друг от друга.