Шёпот яда
Шрифт:
Оракс посмотрел в окно башни, выискивая безопасный путь к твари. Но, казалось, такого не было. Монстр был окружен наёмниками.
Маг выскочил на дорожку. Это не помогло.
Он сказал себе, что солдатам, возможно, больше не понадобится магическая помощь, но сразу понял, что это не так. Та же проблема, которая мешала ему, могла стать причиной поражения. Дорожка на стене была слишком узкой, чтобы группа наёмников могла атаковать паука одновременно, и им оставалось нападать на него по два-три человека за раз. Монстр щелкнул челюстями и откусил кусок кольчуги с плотью, затем развернулся,
Оракс забрался на зубец стены. Это было правильное решение, но недостаточно хорошее. Маг сглотнул и подошел к внешнему краю каменного блока.
Он чувствовал возможность потерять равновесие и упасть вниз подобно пёрышку. Он также почувствовал фантомную боль от стрел, которые враг мог выпустить в человека, стоящего в таком беззащитном положении. Но, в конце концов, у него был четкий план, поэтому Оракс остался на месте и прочитал заклинание.
Сила вырвалась из его протянутой руки. Она ударила паука по голове, и он отлетел в стену, будто от удара невидимого молота. Прежде чем существо смогло подняться на ноги и принять агрессивную позу, два воина нанесли ему удары мечами.
К сожалению, этого было недостаточно, чтобы прикончить монстра. Он снова сделал выпад, колотя рогами и щелкая челюстями. Итак, Оракс поразил его вспышкой желтого огня, но этого было мало.
Паук зарычал и перепрыгнул через парапет. На мгновение Оракс решил, что он решил бежать, но затем увидел, что на самом деле монстр несется по стене быстрее, чем любой человек. Он рвался к врагу, который причинил ему наибольшую боль.
Страх заставил кишечник мага скрутиться, но Оракс знал, что если промедлит или дрогнет, то умрет. Он выкрикнул слова силы, и, когда существо приготовилось броситься прямо на него, то вложил весь вес своего тела в удар двумя руками.
Град размером с кулак материализовался между Ораксом и монстром, с грохотом врезавшись в паука и сбросив того со стены. Он упал и разбился на смерть о землю.
Оракс чувствовал облегчение, пока не осознал, что его последний, чрезмерно мощный жест сместил его центр тяжести. Он рухнул вниз и должен был упасть прямо на врага.
Рука схватила его за пояс и втащила назад. Дрожа, он снова спустился на настенную дорожку.
Оказавшись там, он и наемник, который втащил его назад, посмотрели на существо. Оно не двигалось, и кипящий мрак, окутывающий его, ушел. Как ни парадоксально, но это означало, что, несмотря на расстояние, Оракс мог видеть паука так же хорошо, как и прежде.
Наемник тяжело дышал.
– Хорошая работа.
Это замечание заставило Оракса почувствовать себя неловко, что он обычно ненавидел. Но на этот раз все было не так уж плохо.
– Мы все поучаствовали. Но сейчас надо доставить раненых к целителям.
– Я знаю, что мы намерены выиграть войну против Трескеля, - сказал крепкий седой торговец, чье дыхание пропиталось бренди. Очевидно, когда он был моложе, то служил на флоте, и, как это было модно в Чессенте, все еще носил свою
– Но я спрашиваю вас - неужели мы совсем забыли о грязных пиратах?
– Я уверен, что Его Величество не забыло, - сказала Джесри, удивляясь тому, что богатый, самоуверенный старик, который, вероятно, всю свою долгую жизнь презирал магов, разыскал именно ее для разговора, - но мы ничего не выиграем, если защитим гавани, но потеряем половину королевства.
– Разумно, - сказал торговец.
– Но все же, если бы самые важные торговые суда могли путешествовать в составе конвоя с надлежащим эскортом, это было бы очень выгодно Чессенте.
Джесри предположила, что под «важнейшими торговыми судами» он имел в виду свои суда. Удивленная, она сказала:
– Если вы хотите попросить аудиенции, я полагаю, Его Величество может хотя бы выслушать ваше предложение.
Морской магнат засиял так, словно ее ответ почти гарантировал успех. Кто знал? Косвенно говоря, если требования одобрялись придворными, то так оно, наверное, и было.
– Спасибо вам, мадам. Будьте уверены, я этого не забуду.
Джесри взглянул в окно, на западное, оценивая положение Селунэ и сверкающую дымку слез, вечно тянувшуюся за богиней через небосвод. С уколом неохоты, удивившим ее, она решила, что пора покинуть празднество.
Она бросила последний взгляд вокруг. Чазар приказал выставить в главном зале Коллегии Войны памятные вещи о его прошлых кампаниях, чтобы пробудить воинственный пыл в его подданных, и двор был на экскурсии. Некоторые из трофеев представляли собой функциональное оружие и доспехи, а в другом павильоне хранились захваченные знамена и устаревшие карты.
По большей части лорды и купцы не обращали на них внимания. Они были слишком заняты разговорами, и главной их целью был сияющий алым и золотым Чазар, если тот, конечно, захочет уделить им немного своего времени, или Халонья, облаченная в более пышные одежды, чем когда-либо прежде и в окружении свиты из недавно помазанных священников.
Или, внезапно подумал Джесри, с ней самой? Теперь, когда она подумала об этом, то поняла, что не испытывала недостатка в общении в течение всего вечера. Другие придворные слонялись поблизости, ожидая, чтобы занять место пожилого морского торговца, и они выглядели опечаленными, когда что-то в поведении колдуньи выдало её желание уйти.
По какой-то причине она покраснела, что сильно раздражало её.
– Я смогу вернуться, - сказала она себе.
– Если смогу.
– Она повернулась и зашагала прочь.
Чтобы добраться до своих апартаментов, Джесри каждый раз приходилось подниматься по лестнице, что, несмотря на приложенные усилия, было признаком расположения Чазара. Лучшие и самые желанные апартаменты в цитадели находились наверху, откуда открывался самый захватывающий вид на Лутчек. Она кивнула часовому, стоящего здесь с настояния монарха, и вошла внутрь.
Слуга уже зажег огонь в очаге. Она опустилась на колени и очертила на полу звездообразную, но асимметричную фигуру. На кончике ее пальца остались полосы, поблескивающие желтым.