Шепотки на перекрестках

Степанова Наталья Ивановна

Мешайте их тремя ножами против часовой стрелки и три раза подряд читайте такой заговор:

Отдаю с мозгамиСвоими руками взятое,С головы рабы Божьей (имя) снятое.Снимись сейчас погодовой час.Один дал,Один снял,Другой сжевал.Три замка, три ключа.Слово мое крепко,Дело мое цепко.Ключ, замок, язык.Аминь.

Аминь. Аминь.

Прочитав заговор, снимите кастрюлю с плиты и дайте вареву остыть. Затем, дождавшись необходимого часа, больной должен отдать его собакам.

А вот еще один способ снятия задела с головы.

Сварите кашу из пяти круп и отдайте ее птицам на двенадцати пеших перекрестках. Во время варки каши читайте «Богородице Дево, радуйся…», «Отче наш» и особый заговор.

Богородице Дево, радуйся…

Богородице Дево, радуйся, Благодатная Марие, Господь с Тобою. Благословенна Ты в женах и благословен Плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших.

Отче наш

Отче наш, иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго.

Заговор

Корона славы Иисуса Христа,Сохрани разум в чистоте,Сними разор и разруху,Онемелость и остолбенелость,Беспамятство и увечье,Непонимание и заболевание,Всякое головное страдание.Во имя Отца и Сына и Святого Духа.Аминь.

А вот еще один хороший заговор от слабой памяти

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.Аминь.Двенадцать апостолов шли,Святые листы несли:Симон, Петр, Андрей,Иаков Завидеев, Иоанн, Филипп,Варфоломей, Фома, Матфей,Иаков Алфеев,Ливвий, Симон Канатит,Иуда Искариот.И как апостолы крепко помнилиБожьи словаИ говорили их людям везде и всегда,Так бы и моя память была крепкаНа все дни, на все года,На все лучшие времена.Аминь.

Отчитка от порчи, посланной по ветру

Иду я на святую колоду,По святую чистую воду.Та вода в реке Иордане плескалась,Божьим словом святым благословлялась.Господи, помоги, Господи, благослови,От всякой порчи и скверныМеня (такого-то) защити.Как люди волос своих не считают,Числа песку в океане не знают,Звезд с Божьего неба в карман не кладут,Так и враги мои порчей своейМеня не возьмут.Ключ моим словам, замок моим делам.Во имя Отца и Сына и Святого Духа.Ныне, присно, во веки веков.Аминь.

Чтобы силы прибывали

Месяц гуляет, сила прибывает,Месяц нарастает,И сила нарастает,Месяц по воде под моей рукой ходит,А ко мне, Божьему рабу (имя),Сила приходит.Ключи на рогах,А сила в ногах.На ныне, навечно, на бесконечно.Во имя Отца и Сына и Святого Духа.Ныне и присно и во веки веков.Аминь.

Заговор на здоровье и долголетие

Заговариваю я себя крепко-накрепко,Твердо-натвердо,Заговариваю от лихолетьяНа долголетие.Кто из живых всю травуВ поле выщипает,Кто из морей воду выхлебает,Даже тот мое слово не превзойдет,Заговор мой никогда не перебьет.На небе звездочек не считают,Солнце и луну не объедают,Воду в океане не выпивают,Песок речной не считают.Так чтобы и мне никтоНикогда вреда не нанесИ ни одной минутыИз моей жизниКолдовством не унес.Ключ в воде,Замок в песке,А Божий оберег всегдаСо мной и на мне.Во имя Отца и Сына и Святого Духа.Ныне и присно И во веки веков.Аминь.

Как отчитать сведенную на человека болезнь

Из письма: «…Моя юная дочь вышла замуж за старика. Ане всего восемнадцать лет. Она талантливая умная девочка – ей бы в институт пойти, встать на ноги. В нашей семье не принято, чтобы женщина решала свои социальные проблемы за свет замужества.

Но ничего не поделаешь – любовь.

Когда я впервые увидела жениха доченькиного, думала сначала, что это жестокий розыгрыш. Федору восемьдесят лет. Худой, поджарый, темнолицый, неулыбчивый. Глубокие морщины, взгляд матерого волка-одиночки. Художник. В нашем городе он был чужаком. Сам приехал из Петербурга. Купил в пригороде дачку.

Там с Аней и познакомился. Она с подружками поехала на речку купаться, а Федор подошел к ним на пляже и предложил написать ее портрет. Слова подобрал льстивые, которые на дочкино сердце бальзамом легли.

„У вас красота девушки со старинного портрета. Ваша душа похожа на китайскую шкатулку – столько потаенных глубин!“ – вот что он ей сказал.

И там же, на пляже, сделал первый небрежный эскиз карандашом. Но рисовал он и правда хорошо, этого не отнимешь. Дочка была впечатлена и согласилась каждый вечер приезжать к нему в мастерскую, позировать. Она и не думала скрывать от нас, чем занимается по вечерам. А мы и не чуяли беды. Этот Федор, по ее словам, был солидным порядочным человеком, рук не распускал, ничего плохого не делал. Просто сажал ее на стул и писал ее портрет, а потом угощал чаем с оладушками, и они часами разговаривали. Так и родилась эта странная больная любовь.

Когда Федор и Аня шли по улице, все думали, что это дедушка и внучка. Даже в ЗАГСе, когда они документы подавали, все удивлялись – ну где же это видано, красотка и старик. И ладно, был бы он богатый. Или она – из неблагополучной семьи, в поисках хоть какого-то тепла и крова.

Трудно было нам смириться с Аниным выбором. Я так вообще все близко к сердцу приняла, плакала всю ночь. Муж мой, Анечкин отец, утешал меня. „Да полно тебе горевать так, никто же не умер. Ничего,

Аня быстро в этого дедушку наиграется. Да и ему недолго поди осталось. Восемьдесят лет, курит, вино пьет…“ – сказал мне муж. Но мое материнское сердце, видимо, с самого начало предчувствовало беду.