Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы
Шрифт:
Однажды Бредерой взял с собою ДозирЭ в длительное путешествие. По пути к ним присоединился с большим отрядом Ахлерой и еще несколько влиятельных маллов. Они проделали изрядный путь по горным тропам, ущельям и долинам и спустились на равнину в том месте, где Голубая река, разлившись на несколько рукавов, круто изгибалась, едва не касаясь одним из своих протоков подножий Малльских гор.
Тут, окруженное сочными лугами и возделанными полями, вольготно раскинулось самое большое селение «равнинных» маллов – Царинглоумрой. В селении, состоящем из деревянных и даже из каменных домов, проживало не менее двадцати пяти тысяч дикарей, и все они, заботясь о своем хозяйстве, вели мирный образ жизни. Селились здесь и авидроны, которые занимались меной и торговлей, содержали лавки, виночерпии и кратемарьи.
Изнеженные вожди Царинглоумрой, некогда разбогатевшие на добыче соли в принадлежащих им издревле копях и посему считавшиеся самыми богатыми маллами, содержали слабый разношерстный отряд из тысячи конно-пеших воинов, которым вменялось в обязанность охранять селение от набегов кочевников, живущих за Голубой рекой. Беспечность вождей была обусловлена, прежде всего, тем, что в одном переходе от селения располагался крупный авидронский лагерь, где размещались две опытные боевые партикулы. Вожди поддерживали с авидронами вполне дружественные отношения и два раза в месяц по собственной воле отправляли в лагерь щедрые дары: соль, рыбу, мясо, ячмень, плоды.
Горных маллов встретили, как самых близких родственников, так что ДозирЭ был немало изумлен радушным, не по-малльски пышным приемом. Однако когда во время роскошного пиршества, данного в честь гостей, речь зашла об объединении всех маллов в борьбе с Авидронией, а захмелевший Ахлерой вновь заговорил о создании независимого малльского государства, местные вожди заметно напугались и смущенно спрятали глаза. Тут Бредерой начал речисто убеждать всех в необходимости борьбы с авидронами, сулил богатства, обещал разнообразные привилегии, но «равнинные» маллы продолжали молчать и лишь красноречиво переглядывались друг с другом. Тогда Бредерой стал угрожать: те маллы, которые нас не поддержат, будут считаться предателями и станут нашими врагами, как авидроны.
– Мы – МАЛЛЫ, – наконец поднялся с места самый влиятельный вождь Царинглоумрой, – и этим всё сказано. Куда все маллы – туда и мы. Но кто решил, что авидроны враги и что с ними нужно воевать? Мы вот уже много лет живем с ними бок о бок и никогда не видели от них ничего дурного. Скорее, наоборот. В дружбе с Грономфой и под ее защитой наше селение стало шириться и процветать, и вы вряд ли найдете в Царинглоумрой хоть одного малла, который желает авидронам зла.
– Да, но вы забыли, кто расправился с вашими предками! – перебил Ахлерой.
– Нет, не забыли, поэтому и не желаем более подвергать наших соплеменников опасности!
По тайной просьбе Бредероя ДозирЭ поведал «равнинным» вождям, что по роду своих занятий имеет достоверные сведения о том, что Грономфа замышляет против маллов «великое зло». Это сообщение произвело ошеломляющий эффект, и на какое-то время настроение на пиру переменилось. Однако после долгих переговоров, уже к утру, вожди Царинглоумрой вынесли довольно хитроумное решение, которое Бредероя огорчило, но не лишило надежды, а Ахлероя несказанно взбесило. Дословно оно звучало так: «Мы подчиняемся только синдану. Что синдан скажет, то мы и будем делать!»
Горцы покинули селение крайне раздраженными. Впрочем, малльская знать Царинглоумрой попыталась от них откупиться: Бредерой и Ахлерой получили сто берктолей в паладиумных самородках, сто двадцать мешков соли и табун великолепных лошадей. Всю дорогу Бредерой и Ахлерой тихо переругивались друг с другом. В каждой их фразе звучало короткое и таинственное, словно заклинание, слово «синдан».
Появившись в Карле Ролей, ДозирЭ поспешил сообщить обо всем увиденном и услышанном в Грономфу. Ответа пришлось ожидать долго…
«Зреет гнусный заговор против Авидронии, зреет мятеж, зреет война, почему Грономфа медлит?!»– недоумевал молодой человек, сидя в одиночестве поздно вечером в кратемарье и до хруста в пальцах сжимая наполненный вином бронзовый кубок. Его порывистая неуемная натура изо всех сил противилась голосу рассудка, который подсказывал, что холодный расчет и выверенный удар надежнее рискованной поспешности. Он испытывал настоящую муку, вынужденный бездействовать, ждать указаний неповоротливой Грономфы, вместо того чтобы с легким сердцем, презирая опасности, броситься в пучину событий, совсем не заботясь о том, что с ним станется, чем для него всё это закончится. Он жаждал смертельной охоты, пусть даже в какой-то момент ему суждено превратиться из охотника в добычу.
У жаровни сидел Кирикиль с длинной морской рапирой за поясом, одетый очень странно – наполовину по-малльски, наполовину, как яриадский жрец. Он думал, что похож на грозного предводителя разбойников, но на самом деле напоминал глуповатого лицедея с уличных подмостков. Слуга весело болтал с розовощеким толстеньким хозяином кратемарьи. Несдержанный смех яриадца, всё его развязное поведение раздражало ДозирЭ и отвлекало от глубоких дум. Он едва сдержался, чтобы не отчитать слугу.
Размышляя о преступной беспечности Круглого Дома, ДозирЭ не мог знать, что творится в его таинственных недрах. Не знал он, какие могущественные силы внимательнейшим образом следят за кипучей деятельностью своего лазутчика, так же, как и не знал, что из-за его сообщений, равно как и благодаря многим другим сообщениям, стекающимся в Грономфу со всех мест, с каждым днем вокруг Малльских гор сгущаются черные тучи.
Не знал ДозирЭ, что в то же самое время, когда он вечерил в кратемарье, запивая тоску дешевым кисловатым вином, в Круглом Доме, в главной совещательной зале, собрались самые высокие военачальники Вишневых плащей, а также несколько достойнейших мужей из Совета Пятидесяти и с ними наделенный многими полномочиями посланник Вораджа – полководца, распоряжающегося всеми гарнизонами и партикулами от Малльских гор до залива Обезьян. Присутствовал здесь и довольный собой цинитай Сюркуф. Этот Вишневый не дорос званием до подобной чести, до участия в совещании подобного уровня, и никогда бы его не позвали сюда, если б не один из его тайных агентов, пробравшийся в самое малльское логово и вошедший в доверие к самым известным малльским предводителям. Именно это счастливое обстоятельство и вознесло скромного служителя Вишневого плаща, каких в Круглом Доме сотни, из затхлых плесневелых каменных мешков подземной части наверх, в круг избранных – в эту торжественную залу зеленого мрамора, где в мозаичных бассейнах плескались прозрачные рыбки, где искрились струи фонтанов, где каждый из присутствующих восседал в массивном кресле из черного бутона, где черноволосые прелестницы в белых плавах разносили охлажденные напитки и подавали серебряные скамеечки для ног, а возле каждого вельможного мужа стоял слуга с перистым опахалом.
Закончив обсуждение внутренних проблем, а также вопросов, связанных с Иргамой, собрание осторожно коснулось малльской темы, и тут все заговорили одновременно. Вспыхнула жаркая перепалка. Мнения высказывались самые противоречивые. Одни ратовали за военный поход, считая его единственным способом усмирения горцев, другие утверждали, что требуется задобрить маллов и таким образом сохранить хотя бы на некоторое время мир, так необходимый для полной победы над иргамами. А там будет ясно, что делать. Правильное и справедливое решение сможет принять только Алеклия, когда с триумфом вернется в Грономфу.