Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы
Шрифт:
И Сюркуф, покопавшись в многочисленных складках своего эпострофика, просторной длиннополой одежды, носимой жрецами храмов Инфекта, вынул небольшой почтовый жезл, из которого на свет был извлечен тугой свиток, и протянул его ДозирЭ:
– Прочитай!
Тот быстро пробежал глазами первые строчки и понял, что в его руках письмо главного иргамовского военачальника Хавруша, адресованное Бредерою.
– Что это? – поднял изумленные глаза ДозирЭ.
– Это разгаданная тайнопись, голубиное послание, которое удалось перехватить, – объяснил Сюркуф.
– Невероятно! – невольно вырвалось из уст молодого человека.
– А ты как думал! – осклабился сановный посланник Круглого Дома. – Я же тебя предупреждал – кругом враги. Читай дальше…
ДозирЭ изучил содержимое ониса самым обстоятельным образом, жадно и встревоженно поглощая фразу за фразой.
«…Бредерой, не бойся ничего. И помни того, кто сделал тебя свободным, того, кто тебя озолотил, кто вернул тебя в объятия родины. Твоего доброго и щедрого хозяина. Верь в меня и будь по-прежнему мне предан. Я же взамен вознесу тебя до таких вершин, которых ты и не видел. Авидроны сделали тебя рабом, я же сделаю тебя ИНТОЛОМ», – закончил чтение молодой человек.
– Возьми себе этот онис, он может тебе пригодиться, – разрешил Сюркуф, – и учти, что, несмотря на то что мы подбили почтового голубя Хавруша, его послание всё равно попадет в руки Бредероя. Подобные письма обычно отправляют сразу несколькими способами: и по воздуху – птицей, и морем – на корабле, и с ловким посыльным, в расчете на то, что, если одно или два письма будут перехвачены, третье обязательно достигнет цели. Поэтому будь осторожен, в ближайшее время тебя и твоего друга, эжина Идала, попытаются убить.
– Что от меня требуется? – спросил ДозирЭ, пряча свиток за пазухой. – Ведь не для того же ты явился в Карле Ролей, чтобы всего-навсего предупредить меня об опасности?
– Ты прав, сюда меня привели более веские причины. – Взгляд Сюркуфа потяжелел. – Круглый Дом приказывает тебе любыми способами схватить Бредероя и безотлагательно доставить его в Грономфу, – категорическим тоном потребовал он.
– Ого! – невольно вымолвил ДозирЭ, хоть и не привык обсуждать приказы. – Разве это возможно? Бредероя охраняют десятки лучших воинов-горцев. Даже если удастся его захватить, например, в Карле Ролей, вряд ли нам позволят беспрепятственно покинуть здешние места. Маллы несомненно отобьют своего вождя, сколько б охранников мы к нему ни приставили…
– Если понадобится, его будет сторожить целая партикула, – отрезал Сюркуф. – Тебе будут даны самые широкие полномочия: воспользуйся ими сполна. Этот малл, как видно из прочтенного тобой письма, – один из самых опасных врагов Авидронии. Он должен быть немедленно пленен и доставлен в Круглый Дом. Может быть, тогда удастся предотвратить новую войну. Действуй решительно, ибо промедление крайне опасно…
В течение довольно долгого времени ДозирЭ выслушивал разнообразные наставления и лишь изредка позволял себе что-то спросить. Когда Сюркуф наконец иссяк и дал понять, что встреча закончена, молодой человек, немало озадаченный, как-то нетвердо сообщил, что сделает всё возможное, чтобы выполнить это поручение, и, приложив руку ко лбу, покинул килякрий. Шагрэй, было последовавший за ДозирЭ, по знаку Сюркуфа чуть задержался.
– Что думаешь, удастся ли ему справиться с Бредероем? – спросил мнимый жрец.
– О, рэм, по твоей просьбе я давно наблюдаю за этим грономфом, и поверь мне, считаю, что он сделал для блага Авидронии столь много, что вряд ли кому-нибудь из Вишневых в этих краях удавалось добиться большего, – отвечал Шагрэй. – Он испытанный храбрец – таких поискать. Теперь он дружен с самыми известными малльскими вождями, дикари доверяют ему, словно своему соплеменнику. Готов поспорить на пол-инфекта, что настолько глубоко посланцы Круглого Дома еще никогда не внедрялись в сплоченные ряды гордых и скрытных горцев. Но это твое поручение – оно не под силу даже ему. Бредерой слишком умен, слишком непредсказуем. Это самый опасный, самый изощренный враг Грономфы. Каждый день гибнут и сотни мирных авидронов, и циниты гарнизонов. Но никто еще не сумел уличить Бредероя, хотя все знают: без него не обходится ни одно нападение. Добрая половина малльских вождей готова ему подчиняться. Маллы, которые живут в Карле Ролей, воспринимают его едва ли не как собственного бога, забывая об огнедышащем Якире. Стоит ему только бросить клич, и он соберет под свои знамена тысячи мужественных воинов, не ведающих страха и не знающих пощады. Скорее всего, пытаясь осуществить задуманное, ДозирЭ найдет здесь свою смерть. Разве сможет он в одиночку бороться с этим ужасным призраком горных хребтов? Здесь нужна целая армия…
– Ты знаешь, что все наши партикулы в Иргаме. Тем более что Божественный не хочет ссориться с маллами, желает, чтоб в горах царил мир, и ни за что не согласится на боевые действия, какими бы незначительными они ни были, – задумчиво сообщил Сюркуф, впрочем начиная горячиться. – При этом, однако, Совет Пятидесяти Друзей поручает Круглому Дому все-таки покончить с Бредероем. Вот хитрецы! Было бы проще, если бы требовалось его убить, но мои военачальники настаивают, чтобы малла доставили живым, прямо в Грономфу, завернутого в его же шкуру снежного барса, и бросили к ногам Совета Пятидесяти, а может быть, и к ногам самого Алеклии. Вот подлость какая! В этой ситуации единственный выход – прибегнуть к хитрости. Так кому, как не ДозирЭ, поручать это важнейшее для Авидронии дело?
Сюркуф, казалось, рассуждал сам с собой, однако потом посмотрел на собеседника. Шагрэй, поняв, что он ждет его мнения, вдруг покраснел и потупил глаза.
– Я знаю маллов давно, мой благородный учитель, – молвил он с некоторым трепетом в голосе, – а поэтому скажу, и пусть могущественные Гномы сделают так, чтобы мое предсказание не сбылось: не более чем через месяц жители Карле Ролей, выйдя поутру на улицы, обнаружат на одной из площадей ДозирЭ – мертвого, со вспоротым животом, болтающегося на веревке кверху ногами…
– Ну уж! – рассерженно насупил брови Сюркуф, хотя Шагрэй и не без удивления приметил, что цинитай Вишневых плащей лишь изображает огорчение, а сам незаметно ухмыляется. – ДозирЭ – достаточно ловкий молодой человек, он смог обвести вокруг пальца самого Инфекта. Как-нибудь выкрутится…
ДозирЭ, озабоченный новым поручением, вернулся в свое жилище и неожиданно застал там Идала, который только что прибыл из Грономфы, привезя с собой несметное количество разных грузов. Друзья обнялись так крепко, будто и не рассчитывали более друг друга увидеть. За дневной трапезой эжин поведал о своем путешествии, которое, несмотря на все ожидаемые опасности – в последнее время редкий обоз беспрепятственно преодолевал Малльские горы, – обошлось без приключений. ДозирЭ, впрочем, другого и не ожидал, ибо знал, что предприимчивый Идал, прежде чем осуществить задуманное, заручился поддержкой самого Бредероя. При этом подтвердилось, что тот давно уже «оседлал» Путь на Дати Ассавар и грабит всех подряд без разбору, что, кстати, и подорвало нормальное снабжение авидронских колоний, лагерей и крепостей. Бредерой попросил у Идала за содействие всего десять берктолей – сумму, несравнимую со стоимостью товара, – а когда Идал не торгуясь отсчитал золотые, горец даже выделил на охрану грономфеких грузов небольшой отряд соплеменников – судя по всему, тех же самых разбойников, которые кругом и бесчинствовали. Эта удивительная сделка, как ни странно, оказалась выгодной всем. Бредерой получил откуп, окончательно уверившись, что знаменитая авидронская дорога – его безраздельная собственность, ДозирЭ послал в Круглый Дом очередное сообщение, исключительное по своей важности, а Идал смог доставить в Карле Ролси свои товары, в которых была крайняя нужда, и они тут же разошлись втридорога.
Выслушав Идала и поздравив его с успехом, ДозирЭ, собравшись с духом, рассказал ему, в свою очередь, о встрече с Сюркуфом. Нет, конечно, он – ДозирЭ – с нетерпением ожидал, когда Грономфа перестанет наконец прощать убытки и потери и всерьез возьмется за горцев, и он этому даже очень рад, но – о гаронны! – он никак не ожидал, что сражаться с Бредероем придется в одиночку. Он-то надеялся, что против зарвавшихся дикарей бросят лучшие силы Вишневых плащей. Теперь он и не знает, ликовать ли ему или сокрушаться.