Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы
Шрифт:
– Что там за шум? – недовольно спросил Дэвастас воинов, которые его окружали.
Те лишь пожали плечами.
– Хватит медлить. Мне тошно, когда всё слишком по правилам! Будем начинать!
И он подал знак музыканту, который немедленно приложил к губам трубу, надул щеки и заиграл протяжную красивую мелодию. То был сигнал к началу сраженья…
Кирикиль наконец добрался до ДозирЭ и занял место чуть сзади и слева от него, как и подобает слуге-телохранителю.
– Ну и дурень же ты, яриадец! – с улыбкой сказал ему грономф.
Отряды Дэвастаса во много раз превосходили по численности соединение противника. В центре его построений стояло около полутысячи пеших ларомов в тяжелом вооружении, на левом фланге – три сотни лихих наездников под предводительством Стартуса, на правом фалангой выстроилось четыреста конников с копьеносцами в первых рядах. Сам Дэвастас вместе с отрядом из трехсот всадников занял место в резерве, по центру, за ларомами, и собирался вступить в бой лишь в случае крайней необходимости. Двести легковооруженных лучников-ларомов на конях прикрывали строй по всей линии фронта. Таким образом, с авидронами готовы были сразиться тысяча семьсот человек, из которых тысяча были опытнейшими воинами, приведенными Дэвастасом из Иргамы.
ДозирЭ разместился на левом фланге, против конного отряда врага, который показался ему наиболее внушительным. С ним были все, кто прибыл из Грономфы, включая лучших из лучших – пятнадцать «Каменщиков» в одеждах и вооружении Вишневых плащей. Центр возглавил Тафилус, которому были приданы пятьдесят воинов монолита и тридцать средневооруженных. Чтобы строй девросколянина соответствовал по ширине строю центра противника, он вынужден был поставить людей всего лишь в две шеренги – против двенадцати шеренг ларомов у Дэвастаса. Впрочем, Тафилус не унывал – он уже сталкивался с дикарями и считал, что в этом сражении шестикратное превосходство противника еще ничего не доказывает. На правом фланге авидронов поставили Гуалга. Он и его сто тридцать всадников были полны решимости сражаться до конца. К сожалению, люди Гуалга – это все, что осталось от союзных отрядов. Прикрывать свои боевые позиции ДозирЭ выслал все вспомогательные силы: стрелометы на быстроходных повозках, десять штурмовых и заградительных колесниц, тридцать пеших и тридцать конных стрелков – всего около ста человек. Их ДозирЭ подчинил Идалу, попросив выдвинуться перед строем на сто шагов и прежде всего оберегать фланг Гуалга, как наиболее слабый. Так что сражаться с практически полноценной партикулой Дэвастаса собрались отряды, насчитывавшие всего триста девяносто человек. Правда, в последний момент к ним подоспела существенная подмога: стряхивающий с ног водоросли наихрабрейший Кирикиль.
Заслышав гудение иргамовской трубы, ДозирЭ приказал бить в калатуши и играть на лючинах. Сражение началось.
Конные ларомы Дэвастаса, рассыпавшись по всему полю и приблизившись на сотню шагов к вспомогательным отрядам Идала, принялись метать стрелы. Тут выяснилось такое, что заставило многих авидронов открыть рты от изумления. Дикари не умели стрелять на скаку. Чтобы выпустить стрелу, конный лучник-ларом должен был остановить коня и бросить поводья, оставив лошадь без управления. На одну стрелу у ларомов уходило столько времени, сколько требовалось лучнику-авидрону, чтобы опустошить целый колчан. Почти все стрелы дикарей летели мимо, а если и попадали в цель, то на излете – ибо для того, чтобы натянуть тетиву авидронского лука, которыми ларомы были снабжены, требовалось приложить такие усилия, на которые был способен только очень тренированный воин. Некоторые ларомы, отчаявшись попасть в цель, спешивались и продолжали бой, стоя на твердой земле.
Увидев, насколько смехотворны потуги легковооруженных ларомов, Идал дал возможность своим лучникам опустошить по колчану, а потом послал в атаку штурмовые колесницы и конников, не отягощенных тяжелыми доспехами. К этому моменту ларомы уже серьезно пострадали от авидронских стрел и были в некотором смятении. Когда же они увидели несущихся на них всадников и колесницы, их охватила паника. Не желая больше сражаться, они стали поворачивать лошадей, а спешившиеся попросту бросились бежать сломя голову. Многие тут же попали под колеса или ножи колесниц, но большинство получили стрелу или дротик в спину. Только полусотне ларомов удалось достичь своих основных построений и скрыться за спинами товарищей.
Все это вызвало бурное ликование в рядах авидронов.
Отряды Дэвастаса, оставшись без легковооруженных стрелков, оказались незащищены, и Идал, стремясь немедленно воспользоваться этим преимуществом, обрушил на иргамов всю мощь метательного оружия. В их сторону полетели десятки стрел, зангний, свинцовых пуль и больших стрел, выпущенных из метательных орудий. Не меньше пятидесяти человек пало под этим шквалом.
Соратники Дэвастаса, пожалуй, еще никогда не видели своего предводителя в таком бешенстве.
– Когда всё закончится, я собственными руками передушу этих трусливых негодяев! – прошипел он, имея в виду своих лучников-ларомов, и отдал приказание немедленно атаковать авидронов по всему фронту.
Первым ударил Стартус со своими тремястами конниками. Широкой волной он накатился на авидронов, легко разметал встретившиеся на пути отряды Идала и со всего размаху врезался в малочисленные построения Гуалга. В то же время пешие ларомы по центру двинулись на Тафилуса. Сзади их подгоняли полсотни всадников, посланных Дэвастасом, которые заставляли дикарей почти бежать. Они довольно быстро преодолели расстояние в четыреста шагов, поддерживая друг друга воинственным воем, и с разгона столкнулись с бывшими воинами партикулы «Неуязвимые». Первая шеренга ларомов тут же пала, наткнувшись на длинные копья. Ларомы почти не имели прочных нагрудников, и лишь каждый второй держал в руке щит, а их собственные копья оказались слишком коротки. Вторая шеренга подступила чуть ближе к противнику, но в них полетели дротики, метательные ножи и топорики. Лишь третьей шеренге дикарей удалось подобраться вплотную к монолитаям Тафилуса. Те из авидронов, у кого уцелели копья, бросили их и выхватили мечи. Начался рукопашный бой, в первые мгновения которого полностью пали третья и четвертая шеренги ларомов. Всего восемьдесят авидронов противостояли атаке полутысячи дикарей и делали это с такой невозмутимостью и с таким достоинством, что бой казался абсолютно равным, и ни один из наблюдателей не мог заранее предсказать, на чьей стороне будет победа. Время от времени в первой шеренге авидронов падал на землю убитый или тяжелораненый воин, но на его месте тут же появлялся цинит, стоявший ранее сзади. Сам Тафилус пока находился в центре второй шеренги, как и большинство тяжеловооруженных «бессмертных», которых он решил пока поберечь. Только к середине сражения, когда авидронский строй истончился до одной шеренги, а ларомы к этому времени потеряли не менее шести шеренг, Тафилус оказался впереди. Здесь он взмахнул своей ужасной нагузой и молниеносно снес голову врагу, стоявшему ближе других. Вторым и третьим ударом он расчистил перед собой внушительное пространство, и дикари, увидя свирепого исполина, всего за несколько мгновений искалечившего не менее десятка их соплеменников, в замешательстве остановились…
Небольшой отряд ДозирЭ был атакован четырьмя сотнями конников Дэвастаса. После первого столкновения грономф недосчитался половины своих людей. Видя, что вот-вот его отряд уничтожат и левый фланг авидронов просто перестанет существовать, он отшвырнул копье, выхватил свой гигантский меч и бросился в самое пекло сраженья. За ним последовали «Каменщики», действуя удивительно слаженно и хладнокровно, и сзади всех Кирикиль с морской рапирой наперевес.
Неожиданное вмешательство ДозирЭ и «Каменщиков» в последний момент спасло, казалось бы, безнадежное положение левого фланга авидронов. Отчаянные храбрецы Дэвастаса, беспощадные рубаки, давно забывшие чувство страха, были застигнуты врасплох наглым нападением кучки авидронов. Придя в себя и бросившись на вишневоплащных, иргамы внезапно столкнулись с таким искусным сопротивлением, что опомнились лишь тогда, когда потеряли не менее сорока человек. Одумавшись, они перестроили ряды, уплотнили их и с новой силой обрушились на авидронский фланг.
Тем временем правый фланг авидронов, где сражались воины из Тиши Алга во главе со своим вождем, был окончательно разбит. На удивление всем, эти дикари не походили на обычных ларомов. Они бились отчаянно, и ни один из них даже не думал отступить или сдаться. И всё же под сильнейшим натиском противника многие из них пали. От целого отряда осталось лишь полтора десятка рыжеволосых, которых возглавлял, размахивая мечом, извергающий ужасные проклятия Гуалг. Опытные воины Стартуса окружили их со всех сторон. Видя это, Идал поспешил собрать остатки вверенных ему вспомогательных сил и неожиданно ударил иргамам в бок. Это внезапное нападение несколько смутило уже как будто одержавшего победу Стартуса. Он попытался атаковать людей Идала и поначалу перебил немало легковооруженных конников, но здесь произошло невероятное: пешие ларомы, с которыми дрались циниты Тафилуса, вдруг пошатнулись, попятились назад и побежали. Сначала поодиночке, потом все – бросая оружие и устремляясь кто куда.
Следом за этим удивительным происшествием случилось и еще одно странное событие. ДозирЭ и «Каменщикам» удалось не только выдержать напор сотен конных воинов, составлявших правый фланг Дэвастаса, но и перейти в наступление. Виной тому был ДозирЭ, который всё время рвался вперед, невзирая на бесчисленное количество врагов, встававших на его пути. Искусно орудуя своим гигантским мечом, который обычному мужчине и поднять-то было непросто, раскручивая его с необычайной ловкостью, отбивая им десятки ударов, сыпавшихся со всех сторон, и успевая наносить не меньше ответных ударов, молодой человек легко рассекал плотные ряды иргамов. Конь ДозирЭ – рослое, очень сильное и красивое животное, – которого перед боем Кирикиль облачил в панцирные доспехи с наглавником, был столь же великолепен, как и его хозяин. ДозирЭ управлял Крылатым только при помощи ног, но делал это с необыкновенным искусством, едва касаясь пятками трепещущей плоти боков. Конь с феноминальной понятливостью реагировал на команды. Казалось, они слились воедино – человек и скакун.