Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы
Шрифт:
На шум выбежало еще несколько слуг – пять или шесть. Все они обнажили клинки и встали стеной, загородив вход.
– Эгоу, доблестный десятник. Что привело тебя в мой дом? – послышался голос за спинами стражников. – Уберите же оружие, олухи, не видите – перед вами телохранитель Инфекта.
Его люди опустили оружие и расступились. ДозирЭ увидел очень маленького смешного человечка, который, однако, принял весьма властную позу. Пурпуровые одежды и золотые браслеты на запястьях красноречиво подчеркивали его сановность.
– Так-так, – сказал человечек. – Можешь ничего не говорить. Ты ДозирЭ, сын Вервилла. И на этом самом месте стояла нищая лачуга, где ты родился и откуда ушел в лагеря.
– Точно так. Не может ли рэм объяснить мне, что всё это значит? Где мой дом? Уж не гаронны ли решили сыграть со мной злую шутку?
ДозирЭ кипел.
– Гаронны здесь ни при чем, – мягко, чуть виновато улыбнулся человечек. – Впрочем, я вижу, ты с дороги. Пройди в прохладные залы, и там, за чашей нектара, я удовлетворю твое любопытство, на которое ты имеешь полное право. А слуги позаботятся о твоем уставшем скакуне.
И гостеприимный хозяин увлек смущенного воина во внутренние покои дворца.
– Меня зовут ЧезарЭ, – представился карлик, когда он и его гость расположились на дубовых сиденьях и слуги принесли им фрукты и охлажденные напитки. – Я хозяин этого дворца. Полгода назад я купил на торгах в Липримарии эту землю, вместе с ветхим строением и небольшим садом. Земля мне понадобилась, чтобы построить дом, соответствующий моему положению. Я торговец и объездил весь континент, от Яриады до Штрихсванд. Но за сорок лет скитаний так и не обзавелся собственным жилищем, всю жизнь провел в шатрах и кратемарьях. Я решил наконец осесть, жениться и выбрал для этого Грономфу – самый прекрасный город, который когда-либо встречал. Как видишь, я достаточно уродлив и мал ростом, чтобы питать излишние иллюзии по поводу взаимной любви. Нередко даже люцеи отказывались иметь со мной дело. Но этот лучезарный дворец – разве он не прекрасен? Разве есть на свете женщина, которая откажется жить в нем и быть здесь хозяйкой?
– Да, но почему Липримария продала тебе имущество, которое ей не принадлежит? – удивился ДозирЭ.
ЧезарЭ виновато отвел глаза и нахмурил мохнатые брови.
– Извини, достойнейший рэм, я отвлекся. В общем-то, и начал я не с того. Твой отец умер за несколько месяцев до кадишской битвы. Судя по твоим золотым фалерам, ты в этом сражении участвовал…
Молодой человек вскочил:
– Умер? Не может быть! О бедный отец!
И из его глаз невольно брызнули слезы.
– Мужайся! Я уверен: боги не забыли твоего родителя, и на звездной дороге он не испытывает голода и усталости…
Когда ДозирЭ успокоился, ему вдруг стало стыдно проявленных чувств, непозволительных для цинита отряда, в котором он теперь служил.
– Отчего же он умер? – спросил через некоторое время молодой человек, смахнув слезы.
– Это мне неизвестно. Знаю одно: за несколько дней до смерти к нему приходили Вишневые. После этого он был сильно опечален.
– О гаронны! – вскричал ДозирЭ, хотел добавить что-то еще, но сдержался.
– После смерти Вервилла, – продолжил хозяин дворца, – у него обнаружились долги перед Липримарией. И тогда росторы выставили его имущество на торги…
– Но это же несправедливо! Как они посмели? – возмутился белоплащный воин. – Я это так не оставлю!
– Поверь мне, рэм, я огорчен всем происшедшим не меньше, чем ты. Но в чем же я виноват? Я всего лишь покупатель! Впрочем, ты имеешь право подать онис в Совет ристопии. Это почтенное собрание не может не прислушаться к жалобам столь заслуженного воина…
И ЧезарЭ стукнул в ладоши, привлекая внимание слуг: онис и стержни!
– Я помогу тебе составить жалобу, никто лучше меня не сумеет этого сделать, – сказал торговец, а потом, сверкнув взглядом из-под мохнатых бровей, добавил: – Или хочешь, чтобы я тебе заплатил отступного?
В это мгновение в залу вошла молодая авидронка, красавица, в пестрой с серебром плаве и в изящных рубиновых украшениях.
Женщина заметила гостя в плаще телохранителя Инфекта и от неожиданности вздрогнула. Справившись с испугом, она скромно потупила взгляд.
– Это Иврусэль, – бросил ЧезарЭ.
– Мой хозяин, могу ли я отправиться за покупками? – спросила женщина, грациозно преклонив перед ЧезарЭ колено и поцеловав его сморщенную руку, унизанную перстнями.
– Конечно, – отвечал мужчина, не скрывая своей нежности. – Возьми денег, сколько надо, и немедленно отправляйся. Да, и передай Суфиму, что я нижайше просил предлагать тебе только самые лучшие и самые дорогие товары.
– Хорошо.
Иврусэль удалилась, едва кивнув молодому воину.
ДозирЭ несколько покоробило громадное различие в возрасте между мужем и женой. Впрочем, в Авидронии было принято жениться в степенных годах, по достижении заслуг либо по окончании службы в партикулах. Так что юные мечтательницы большей частью доставались не стройным красавцам атлетам, о которых втайне грезили, а утомленным жизнью мужам, изувеченным в сражениях.
– Ты честный человек и не твоя вина, что твой дом стоит на этой земле, – сказал ДозирЭ после того, как женщина покинула залу. – Мне ничего от тебя не надо. Живи покойно в своем дворце, не зная горя. Ответь мне только на один вопрос: не осталось ли каких-нибудь вещей из дома Вервилла?
– Увы, мой добрый друг. Мастеровые успели разрушить его прежде, чем я спохватился. Единственное, что мне удалось найти на развалинах..
И ЧезарЭ ненадолго удалился, а вернулся с небольшим медным цилиндром в руках. ДозирЭ узнал его и, бережно приняв находку, осторожно провел пальцами по холодной шершавой поверхности и по углублениям загадочных знаков. Это был старинный жезл, свидетельствующий о принадлежности к роду. Он достался Вервиллу от его отца, а тому от его отца – и так из поколения в поколение. Этому цилиндру, этому древнему символу, было лет триста – не меньше. ДозирЭ спрятал жезл и поблагодарил хозяина дворца. Для молодого человека из всего имущества Вервилла, пожалуй, не было вещи ценнее.