Шерас
Шрифт:
К счастливому ДозирЭ подошел отец Зары и предложил щедрую плату за «спасение» дочери. Нитерой, оказавшийся рядом, перевел слова соплеменника. Молодой человек поблагодарил малла, но отказался от вознаграждения. Все, кто стоял поблизости и слышал этот разговор, были удивлены.
ДозирЭ глянул на Зару. Она смотрела на него благодарным и преданным взглядом, говорящим о многом…
На Бахет-меги опустилась темная ночь, но праздник только набирал силу. Тридцать три местных девушки собирались поутру покинуть свои жилища. Шила лилась рекой. Пылали костры, бесновались музыкальные луки. Дикие страстные танцы сменяли друг друга. Никто не уходил, даже дети.
Постепенно ДозирЭ и Идал забыли, что находятся в стане неприятелей, так захватило их всеобщее веселье. Друзья опомнились
— Спасибо тебе, храбрый инородец, — прощебетала она по-малльски нежным голоском. — Ты спас меня от верной погибели.
Тонкая, как ствол эйкуманги, черноволосая дикарка показалась в этот момент ДозирЭ настолько очаровательной, что он смутился, покраснел и не нашелся что ответить.
— Я должен был тебе помочь, — наконец выдавил он.
— Ты мужественный воин, и… — Зара запнулась, — и ты… ты самый великодушный мужчина из тех, кого я видела. Маллы — они все не такие — они жестокие. А ты добрый и… и красивый. Я могла бы только мечтать о таком хозяине… Вот если бы ты участвовал в выборе невест… Однако тебе не позволят…
— Есть и другая причина, моя маленькая дикарка, — совсем растаял от сладких слов ДозирЭ. — У меня уже есть избранница. Она находится далеко-далеко, там, за горами, и ждет меня.
Зара заметно расстроилась.
— И ты любишь ее? — спросила она, опустив глаза.
— Да, очень…
— Жаль…
— Не огорчайся, — сказал ДозирЭ и поцеловал девушку в ее горячий лоб, едва прикоснувшись к нему губами. — Когда-нибудь твоим мужем станет красивый и храбрый воин из богатого селения. Он посадит тебя к себе на лошадь и увезет туда, где все живут в мире, где тучные нивы, где все люди счастливы.
— Наверное, ты из такой страны?
— Да…
И в этот момент ДозирЭ получил сокрушительный удар по голове и полетел на землю.
Глава 46. Битва под Масилумусом
Блестящий Лигур, немеркнущая надежда своих соотечественников, нынешний Великий Полководец, сменивший на этом посту Кровавого Седермала, во всех делах следовал нескольким принципам. Эти принципы были изложены и до него в известных военных трактатах. Но он, участвовавший в нескольких кампаниях и десятках сражений, не только одержавший множество славных побед, но и познавший горький опыт сокрушительных поражений, считал их своими, взлелеянными в тяжелых походах и политыми собственной кровью.
После удачного штурма Кадиша авидронские партикулы еще долго пребывали в эйфории. Когда же три грономфские армии, возглавляемые Лигуром, застряли в густонаселенной Центральной Иргаме, с ее бескрайними просторами, где столкнулись с ожесточенным сопротивлением, полководец обратился к первому своему принципу: Когда очень спешишь — не торопись. Несмотря на давление Совета Пятидесяти, желавшего скорее увидеть свои партикулы под стенами Масилумуса, он теперь не горячился, понимая всю пагубность спешки: один за другим долгими осадами покорял города, уговором и мечом захватывал обширные местности, вытеснял из лесов «дикие отряды», брал под свой контроль сухопутные и водные пути. Там, где проживали примитивные племена, он договаривался с вождями или стравливал их и постепенно распространил свою власть на огромные территории. Теперь все эти выжженные огнем земли беспрекословно подчинялись ему.
Верховный военачальник иргамовской армии Хавруш стоял с основными силами где-то под Масилумусом и не решался нападать на авидронов: ему требовалось время, чтобы прийти в себя после всех тяжелейших поражений. Но его отдельные партикулы или небольшие армии не давали покоя передовым отрядам противника. Впрочем, всевозможные уловки Лигура: ложные отступления, засады, мнимое ослабление какого-нибудь гарнизона — неминуемо заставали врасплох масилумусских военачальников. Произошло четыре незначительных по масштабам этой войны сражения, где каждый раз воины Тхарихиба, имея значительное превосходство и самонадеянно рассчитывая на скорую победу, сначала неистово атаковали, потом получали неожиданно крепкий отпор, терялись и вскоре вынуждены были спасаться отступленьем. Нельзя сказать, что иргамовские полководцы были настолько глупы и не предпринимали ответных мер. Но Лигур слишком хорошо усвоил свой второй принцип: Будь осторожен, выжидая неосторожности противника. Он всегда имел исчерпывающую информацию о передвижениях неприятеля, и его невозможно было застать врасплох. Лишь действия одного иргамовского отряда ставили многоопытного Лигура в тупик. Какие бы усилия он ни предпринимал, они оказывались тщетными. То было воинство под предводительством молодого иргамовского либерия Дэвастаса, за голову которого еще во время штурма Кадиша Алеклия назначил весомую награду. Дэвастас, возглавляя сравнительно небольшой отряд, всегда доставлял столько неприятностей, сколько не в состоянии была принести целая армия. Он стремительно прорывался — неожиданно, дерзко, — больно жалил (о его жестокости ходили легенды) и тут же бесследно растворялся в лесах. Лигур поклялся во что бы то ни стало изловить его и предать лютой смерти.
Долгое время обе стороны — авидронская и иргамовская — были заняты сложными маневрами, полными тактических ухищрений, никто не хотел рисковать, так что поход окончательно превратился в затяжную дорогостоящую кампанию. Лигур продолжал медленно продвигаться вперед, оставляя за своей спиной дымящиеся развалины некогда цветущих городов. Стремясь обеспечить себе надежный тыл, он беспощадно расправлялся с не покорившимися ему, подавлял восстания, выжигал каленым железом саму мысль о сопротивлении. Некоторые провинции обезлюдели так, что за несколько дней пути там не встречалось ни одного человека. Прекрасно понимая, что Пути сообщения решают все, Лигур прокладывал дороги, строил мосты, возводил в пустынных провинциях укрепленные заставы, коды и новые крепости.
Ему приходилось осаждать много городов, и здесь он прибегал к штурму только в исключительных случаях, что также необыкновенно затягивало ход событий. Но он знал, что никогда не позволит сопернику победить себя, если постоянно будет помнить о еще одном наиважнейшем правиле: Ни при каких обстоятельствах не допускай значительных потерь. За последние два года Великий Полководец уже потерял десятки тысяч цинитов: слишком широко простиралась Иргама, слишком много имела воинов, слишком часто всё местное население поддерживало свою армию, вступая в отряды ополчения. Впрочем, все эти потери Лигуру удавалось восполнить, и к тому же они были несоизмеримы с уроном, который понес враг.
Полководец Лигур иногда мог казаться неповоротливым и медлительным, но только тогда, когда сам старался ввести в заблуждение врага. А в действительности, следуя еще одному своему принципу: Всегда используй соответствующие делу средства, он создал из пеших и конных воинов небольшую подвижную армию численностью шестьдесят тысяч человек. С ней вместе он налегке устремился по бездорожью навстречу стотридцатитысячной армии, посланной в помощь Хаврушу «Землями Свободных воинов». Иргамовские союзники были в большинстве своем тяжеловооруженными и тащили за собой неподъемный обоз, а также полторы тысячи метательных механизмов и пятьсот штурмовых передвижных укреплений наподобие авидронских валил. Союзников сопровождало еще около сорока тысяч человек всякой обслуги и к тому же бесчисленные торговые караваны и тысячи люцей. Помимо этого, вместе с каждым знатным воином следовал его собственный лагерь: двадцать-тридцать повозок, груженных лагерными принадлежностями, вооружением и личным имуществом, многочисленная свита, женщины с детьми (у богатых воинов считалось обычным иметь не меньше трех жен), домочадцы, десятки рабов.