Шерас
Шрифт:
Внезапно внизу послышался громкий разговор. Жуфисма в чем-то убеждала настойчивого мужчину, голос которого показался ей чем-то знакомым. Потом всё стихло, и Андэль вернулась к поэтической строчке, на середине которой застыл ее палец. Но вот дверь приоткрылась, и заглянула Каруду. Она была несколько смущена и взволнована, щеки ее горели.
— Что случилось? — спросила затворница с книгой в руках.
— Странное дело, — ответила Каруду, — Жуфисма просит тебя принять в виде исключения десятника Белой либеры… Удивительно, может быть, она что-то разузнала о Туртюфе?.. Десятник-то молодой и из себя не урод, —
Андэль закрыла книгу.
— Передай Жуфисме, что я в полном ее распоряжении и готова без промедления исполнять любые ее приказы, а также любые приказы тех людей, на которых она укажет.
Каруду кивнула головой, нисколько не удивившись такому ответу, и немедленно удалилась. Андэль же расстегнула фибулу своей красной плавы из легкого приятного на ощупь полотна, которую обычно носила между свиданиями с Туртюфом, скинула ее, и нарядилась в тонкие изящные одежды. Она умастила себя благовониями, надела украшения, не забыв подарок Туртюфа — золотое ожерелье с тяжелой подвеской в виде Хомеи, и поднялась на хирону. Там ее уже дожидался блистательный белоплащный воин в золотых доспехах, в наградах, при мече Славы и боевом кинжале, с хвостиками десятника на правом плече. Он был высок и худ, густые волосы цвета пшеничного зерна, только темнее, аккуратно обрезанные по последней грономфской моде, обрамляли его загорелое мужественное лицо.
ДозирЭ разглядывал цветущий куст церганолии, когда услышал позади себя легкий шелест ткани и обернулся. Перед собой он увидел очень красивую девушку, едва ли знакомую, в облегающей плаве, ухоженную, утонченную, в изумительных драгоценностях, с умным внимательным взглядом. Приблизившись, молодой человек узнал знакомые черты и воскликнул, протянув руки: «Андэль!»
Люцея удивленно посмотрела на него. Едва ли они когда-нибудь встречались. Андэль не помнила, чтобы ей приходилось принимать десятника Белой либеры. К чему же этот странный возглас, будто они старые друзья?
Молодой мужчина выглядел настоящим героем с горделивой осанкой и уверенным задиристым взглядом. Давние воспоминания вдруг кольнули ее сердце. Эта крепкая фигура, эти глаза и этот некрасивый шрам над губой…
— ДозирЭ!
И Андэль бросилась в объятия воина, не пытаясь сдержать слез.
О, как сладки воспоминания глупой юности! О, как нежны, как близки сердцу образы прошлого! Какою грустью и истомой наполняется душа! Удолия, отец — старый Чапло, цветущие сады, угловатый неопытный юноша-новобранец, охваченный дикой страстью. О Гномы!
Люцея и белоплащный воин возлежали на мягких подушках, разбросанных по широкому ковру, в одном из самых укромных мест хироны. После ненасытных ласк оба были необычайно утомлены. Буроволосая служанка прошмыгнула сюда, словно тень, аккуратно собрала разбросанные одежды и доспехи и сложила надлежащим образом на широкой резной скамье. Ненадолго удалившись, она вернулась с вином в запотевшем сосуде, плодами и сладостями на серебряном подносе. Сквозь пышную листву кустов проникли
— Следует ли приготовить купальни? — спросила она у десятника.
— Ничего не надо, уходи, — прогнал служанку ДозирЭ.
Андэль приподнялась на локте. Она с удивлением, нежно касаясь, ощупала множество едва заживших пылающих шрамов на груди, плечах и руках молодого человека. ДозирЭ выпил из кубка вина и откусил сочный сахарный персик.
— Сегодня я с трудом узнал тебя. С тех пор как мы были вместе, тогда, на озере, ты изменилась несказанно! Твоя красота пленила меня, и все эти месяцы я думал о тебе, мечтал о том, как прибуду победителем в Грономфу и мы встретимся снова. Но то, что я увидел сегодня, превзошло все мои ожидания. Ты божественна, рэмью…
— Я тоже тебя узнала не сразу, — отвечала Андэль. — Ты возмужал и окреп. Пожалуй, с мечом в руке ты добился всего, чего желал. За год из несмышленого новобранца ты превратился в прославленного цинита. А сколько наград! Теперь грономфские искусительницы не дадут тебе прохода.
И девушка нарисовала ногтем на загорелой крепкой груди мужчины загадочный витиеватый знак.
— Мне не нужны грономфские искусительницы. Я хочу быть только с тобой! Ты — единственная моя богиня, ты — Хомея лучезарная, освещающая путь мой в ночи. Будь моей навсегда!
Удивленная Андэль заглянула в глаза молодого человека. Его искренний и наивный, как у ребенка, взгляд излучал любовную муку. «Неужели он не понимает?» — подумала с досадой девушка. Она вспомнила о Жуфисме, о Туртюфе, о том кабальном онисе, который подписала чуть больше года назад ради спасения отца. И в груди тоскливо заныло. А еще она вспомнила свои счастливые грезы в маленьком саду при акелине, вспомнила, как мечтала, что в один прекрасный день появится этот милый юноша со шрамом над губой и заберет ее отсюда. И вот он пришел — красавец в белом плаще, с золотыми фалерами на груди, и что же?
— Сладки твои речи и нежен твой взгляд, — проговорила наконец Андэль, запинаясь. — Но я — люцея, рэм, люцея Инфекта. Я подписала договор и не принадлежу себе. Помимо прочего, я не могу иметь семью, пока меня не отпустят или не выкупят, а также не должна видеться с мужчинами, кроме как здесь, и только за определенную плату.
ДозирЭ только сейчас понял, что не подумал обо всем этом. О Гномы, какой же он тупоголовый!
— Сколько же долгов было у старого Чапло, которые выкупила акелина?
— Сейчас это не имеет значения… Шестьдесят инфектов.
— Ого! — не сдержался ДозирЭ. В его пухлом кошеле было всего около семи инфектов разной монетой, которые он почитал целым состоянием, — все, что получил почти за год, будучи сначала новобранцем лагеря Тертапента, потом цинитом партикулы «Неуязвимые» и, наконец, ветераном. Не считая того инфекта, который был опрометчиво отдан Жуфисме за свидание с люцеей. Десятнику Белой либеры полагалась огромное содержание, в два с половиной раза больше, чем десятнику обычного отряда: не менее двадцати пяти инфектов в год, или два с половиной берктоля. Но ДозирЭ только несколько дней назад надел белый плащ прославленного отряда и в ближайшее время не мог рассчитывать на какую-нибудь плату. — Сколько же нужно, чтобы тебя выкупить?