Шербурские улики

Романов Роман Иванович

– Благодарю, я сам как-нибудь справлюсь с этой проблемой, – сухо ответил Антон. – Но в любом случае, спасибо за заботу.

– Ну что вы, не стоит благодарности, – душевно воскликнул невидимый собеседник. – Мы будем время от времени звонить и в случае чего с радостью окажем содействие.

После этого звонка

Купцов впервые серьезно задумался о том, как же теперь он будет выкручиваться из такой непростой ситуации. Антон уже понял, что от вымогателей не удастся легко отделаться. Заявлять на них в полицию означало подвергать риску свою жизнь – это тоже было ясно как день. Согласиться на удаление почки и до конца дней просидеть на инвалидности? Нет уж, увольте! Даже обменять квартиру Купцов не мог: жилье принадлежало родителям, он не имел права распоряжаться им на свое усмотрение. Оставалось только положиться на самого себя и каким-то образом добыть почти семьсот тысяч. Вопрос был в том, как это сделать меньше чем за четыре месяца.

Антон попытался прикинуть, сколько денег он сумеет наскрести своими подработками. Переводами технических текстов за месяц удастся заработать тысяч двадцать, не больше. Раз в неделю (чаще не получится, сил не хватит) можно повкалывать на вокзале, разгружая вагоны. Это еще около двадцатки в месяц выйдет. Допустим, по ночам он будет работать в магазине охранником – там вечно люди требуются. Но это максимум десять тысяч. Итого, при самом удачном раскладе, в месяц выходит полтинник. И то он сможет трудиться в таком режиме лишь оставшиеся два летних месяца, пока не начнется учеба. Потом дополнительные заработки придется сократить вдвое из-за нагрузки в университете. Итак: сотка за лето, еще пятьдесят-семьдесят тысяч до конца октября – не наберется даже двухсот тысяч. Двести против семисот – результат малоутешительный, однако никакой более приличной

и высокооплачиваемой работы пока, увы, не светило. Поэтому Купцов решил начать с того, что есть. А потом, возможно, ему улыбнется финансовая удача.

2

Мысли об Эвите не оставляли Антона ни днем, ни ночью. Она нередко являлась ему во сне, обычно под утро, когда сновидческая ткань становилась необыкновенно яркой, насыщенной звуками и красками. Несколько ночей подряд они вместе просматривали в Антоновых снах какие-то удивительные многомерные фильмы. Обычно кино шло на большом экране, в него можно было легко войти и стать одним из персонажей, изменить сюжет по собственному усмотрению и на славу повеселиться.

В одной из кинокартин Эвита полулежала в глубоком кресле у стола, который сервировал старик-азиат по имени Хейко. Она положила обнаженные ноги на стеклянную столешницу и заставила Купцова по-японски сесть на колени по другую сторону стола. Старик почтительно подал ему на хрустальном блюдце две половинки лимона. Антон выдавил сок цитрусового на ступни Эвиты и начал самозабвенно слизывать его с нежной кожи. Даже после пробуждения он долго ощущал во рту кислый лимонный вкус, а носом улавливал тонкий травяной аромат, что исходил от ног Эвиты. Купцов тогда немало подивился тому, насколько реальными могут быть впечатления сна.

Еще одно сновидение Антон назвал «грезой-обманкой». Он неспешно прогуливался с человеком, одетым в костюм Арлекина, а на лице у него была маска. Они шли по длинным тропинкам какого-то огромного сада. С каждым поворотом открывались все новые дорожки, они разбегались в разные стороны. Арлекин что-то говорил, говорил, а потом внезапно сказал Купцову:

Конец ознакомительного фрагмента.