Шерлок Холмс против марсиан
Шрифт:
Он помолчал, отведя взгляд в сторону, а потом решительно уставился прямо в глаза Холмсу:
– И знаете, что я вам скажу, сэр? Не слушайте, что вам на них клепать будут! Хорошие они люди. Живые, призраки – хорошие. Я по ним стрелял, а они меня не тронули, ничего плохого не сделали.
– Так вы их узнали?
Судя по тону, каким мой друг задал вопрос, он уже знал ответ.
– Ясное дело! – подтвердил капрал. – Как не узнать? Лиггинсы-покойники это были, Бальтазар и Молли.
Интермедия
Магия требует
– Ты идиот, Снегирь! Ты кретин со справкой…
Тюня шипела разъяренной гадюкой. Еще минутой раньше она сидела на диване, в ногах у изобретательной Анны Игоревны, и тралила интернет моим планшетом – и вот уже гром и молния, и все казни египетские.
– Тише! – предупредил я.
Баба Фима развешивала в ванной стираное белье. Кажется, она уверилась, что посягательств на честь ее драгоценной Нюрки не предвидится, и столовое серебро мы тоже переть не станем. Такое доверие стоило дорого, слишком дорого, чтобы разрушать его случайным скандалом.
– Вернемся к идиотам, – я встал у окна. – Что дальше?
– Ты куда рулишь? Какая пасека? Какой Суссекс?! Шерлок Холмс переехал в Суссекс только в девятьсот третьем, если не девятьсот четвертом! А в девятисотом они с Ватсоном сидят в Лондоне, на Бейкер-стрит… Дело о шести бюстах Наполеона, понял?
– Ну и что? – зевнул я.
– А то, что Ватсон – вдовец! Первая жена умерла лет шесть тому назад, на второй он женится позже… Ты громоздишь ляп на ляп! Мы из этого дерьма вообще никогда не выберемся!
– Тихо, дитя мое…
Чай остыл. Впрочем, я любил такой, холодный.
– Ты испорчена интернетом, Недереза. Интернетом и своими дотошными читателями. Все улики, которыми ты загоняешь меня в угол – плюнуть и растереть. В лучшем случае, выскочить на форум и закидать меня банановыми шкурками. Да, накладки. И что?
– Чего ты хочешь?
– Я? Чтобы программа выбралась на магистраль «Войны миров».
– И для этого валишь достоверность?
– Ты читала «Белый Отряд»?
– Н-нет, – опешила Тюня.
– Рыцарская дилогия у Конан Дойля. Два романа, между которыми проходит четверть века, если не больше. Сэр Найджел в первом романе отправляется в поход на коне по кличке Поммерс. И во втором – на том же самом коне по кличке Поммерс. Тебя не смущает боевой конь-долгожитель? Кстати, во втором романе сэр Найджел не узнает при встрече своего верного слугу и соратника, который сопровождал его много лет. Представляешь? Дон Кихот не узнает Санчо Пансу! Можно было бы списать ляп на близорукость рыцаря. Но уж имя-фамилию лучника он точно должен помнить…
– Конь, – Тюня вернулась на диван. – Кони столько не живут.
– Вот-вот. Причем этот конь то соловый, то вороной. Мутант-хамелеон, принц инкогнито с Марса. Детка, я скармливаю программе не цельный текст. Я кормлю ее отрывками, ключевыми эпизодами. Дальше она борется сама. И то, что она клюет у меня с ладони, свойственно творчеству Уэллса и Конан Дойля. Они так писали, не слишком заботясь о мелком фактаже. Это не мешало ни читателям, ни критикам, дай им бог всяческого здоровья. Я даю программе витамин свободы, отучаю цепляться к пустякам. На твоем месте я бы молил Исидора Севильского, святого покровителя интернета, совсем о другом…
– О чем же?
– Магия, детка. Краденая у тебя магия.
– Снегирь!
– Это элементарно, Тюня. Не только ты подключена к интернету. Нюркина машина – тоже. Программа, не желая выходить «по аварийке», создает непротиворечивую версию. Я намекаю ей, что мелкие противоречия – не в счет. Пока что она тянет все соки из рассказов о Шерлоке Холмсе. Но магия требует своего. Скоро программа начнет подтягивать магический фактаж. Я удивлен, что еще не начала. И тогда, Тюня, держись! Ты еще не молишься Исидору из Севильи?
Не знаю, как святой, а чёрт точно услышал меня. Принтер зажужжал, из него, шурша, выполз листок распечатки.
– Что там? – шепотом спросила Тюня.
– Девочка, – мрачно ответил я.
На картинке и впрямь была девочка. Белокурая малышка, в правой руке она держала старинный фонарь. На вид фонарь был тяжеленным, как грехи мира, но девочка справлялась с ним без труда. За девочкой открывалась улица старинного городка: булыжник мостовой, дома с башенками и вывесками. Улица тонула в разбавленных чернилах вечера. Стена ближайшего дома ярко освещалась фонарем. Дьявол крылся в деталях: улыбка девочки наводила оторопь, а тень, которую милый ребенок отбрасывал на стену, была десяти футов росту, с крыльями и рогами.
Я знал книгу, иллюстрацию к которой программа утащила и приспособила к искаженной «Войне миров». Впрочем, источник не имел значения. Какая теперь разница? Помяни чёрта, он и на порог.
– Магия, – обреченно прошептала Тюня. – Фэнтези.
– Мистика, – поправил я. – Пока еще мистика. Тень на стене, и все. Мистика – страх, не названный по имени. Будем надеяться, что этим дело и ограничится.
Словно возражая мне, принтер снова зажужжал.
– «Принесите ее мне! Я накормлю ее пеплом и кислым молоком!» Пэг утверждает, что днем тварь прячется в чулане под лестницей. Я проверяла, там никого нет. Но это ничего не значит! Она ведьма, говорю вам! Вы знаете, как ее зовут?
– Тварь? Вы сами сказали: Зубы-как-Борона…
– Ищи, – велел я Тюне. – Эти зубы где-нибудь да всплывут.
Кивнув, Тюня занялась планшетом.
На новой распечатке не было ничего, кроме фрагмента про ведьму. Плюс еще одна строка: «Мистера Лиггинса звали Бальтазаром». Честно говоря, новоявленный Бальтазар не нравился мне гораздо больше, чем Зубы-как-Борона. Чутье подсказывало, что от него стоит ждать сюрпризов.
Я приоткрыл дверь, ведущую из палаты № 6, как я про себя звал комнату Нюрки, в гостиную. На балконе, демонстрируя ловкость макаки резус, скакала с табурета на табурет баба Фима. Мороз она презирала: балкон был застекленным, но зима есть зима. Пространство белело на глазах, пожираемое наволочками, простынями и пододеяльниками. Щуплая фигурка бабы Фимы металась в этой белизне, как привидение из Вазастана – жуткое, но симпатичное. А я-то думал, что она в ванной шурует…