Шерлок Холмс против марсиан
Шрифт:
– И наконец! Всем встать; маэстро, туш! Именно Оскар Уайльд дал Конан Дойлю совет превратить рассказ о Шерлоке Холмсе в полноценный сериал! Дориан Грей, крестный отец сыщика с Бейкер-стрит! Фактор первого рода!
– Занавес, – я сел прямо на пол. – Тюня, ты гений.
…и замечу, почтеннейшая публика, что привлечение факторов третьего рода – прямой путь к аварийному отключению. А так – ничего, живем. Ходим в каске и улыбаемся.
Борщ
Баба Фима натолкла туда уйму чеснока с салом, хлюпнула сметаны, а сверху посыпала укропом. Мои робкие возражения были отметены прочь – как выяснилось, мне не целоваться, потому что я на работе. Тюня уплетала за обе щеки, утомленная марьяжем денди-Уайльда и моржа-Дойля.
Пригорюнившись, хозяйка любовалась нами. Парадокс? В любом случае, я имел счастье наблюдать это удивительное сочетание настроений.
– У Сеньки брат из Америки прилетел, – без предисловий сообщила баба Фима. Видимо, предполагалось, что мы должны отлично знать и Сеньку, и его импортного брата. – На побывку. Сала не жрёт, зараза. Говорит, холестерин. Чеснока не жрёт, говорит, пахнет. Борща не жрёт. В борще, мол, сплошное гэмэо.
– А что жрёт? – деловито спросила Тюня.
– Хлопья с молоком. С обезжиренным. Вот уж точно гэмэо… Варька, соседка моя, когда своего барбоса выгуливает, такое гэмэо в пакет складывает. Лопаточкой. Потом на мусорку несет: выкидать. А Сенькин брат хрустит да нахваливает. Бледный, тощий, рот как у чахоточного… Эх, Америка, мать-мачеха, что ты с людьми делаешь?!
Я уже чуял, что это неспроста. Серафима Петровна к чему-то клонила, гнула разговор в коромысло, готовясь подцепить ведерко.
– Я ему намекаю: самогончику, а? Яблочного? Из деревни? Он рожу скорчил – нет, гляжу, пьет. Раз выпил, два, закусил холестерином. Третью под борщец, шестую влёт… Разговорились. Он все про Нюркину каску норовил. На жизнь, значит, жаловался.
– Про каску?
– Ага. Такую же хочет, а не может.
– Денег, что ли, нет? – хмыкнула Тюня. – Буржуй без штанов…
– Деньги есть. Мозгов нет. Так и сказал: мозги у него для ваших касок неприспособленные. Хоть в три розетки включай, толку не будет. Врал, а?
– Не врал, – я отвалился от пустой тарелки. – Есть такие люди, баба Фима. Надевают шлем, запускают программу, читают абзац, другой, страницу… И – ничего. Не получается у них войти в гиперкнигу. Буквы они читают, иногда – слова. Ко всему с линейкой лезут, холестерин меряют. Это вроде как надеть спас-жилет и пытаться нырнуть. Ты на глубину лезешь, а тебя выталкивает.
– Не по Сеньке, значит, каска, – задумчиво протянула баба Фима. – В смысле, не по Сенькиному брату. Ты вот скажи мне, птица-писатель… Сенькин брат, он кто – счастливый или несчастный?
Глава шестая
Мальтийский крест и черт на флюгере
1. Логика и интуиция
Мы стояли в тени под днищем марсианской машины и курили: Холмс – трубку, я – сигару «Гуркха». К «Гуркхам» ваш покорный слуга пристрастился двадцать лет назад, пребывая в Индии, а затем в Афганистане. Кто бы мог подумать, что в лавке захолустного Молдона обнаружится мой любимый сорт, да еще и по смешной цене?
– Эй, поберегись! – раздалось над нашими головами.
Голос, казалось, шел прямиком с небес. Веревочная лестница, свисавшая с треножника, закачалась, и ближайший солдат тут же ухватился за нее, придерживая, чтобы облегчить спуск военному технику.
– Вряд ли марсиане забираются в свои машины и покидают их подобным образом, – Холмс задумчиво наблюдал за судорогами техника. – На месте марсиан я бы предусмотрел более удобный вариант. Скажем, устройство, опускающее боевую рубку к земле. Привод этого устройства должен быть как внутри, так и снаружи…
Не договорив, Холмс решительно шагнул к исполинской ноге. Его переход от слов к действию был, как обычно, мгновенным. Я последовал за моим другом. Неподалеку зажужжала камера: мисс Пфайфер приступила к съемке. Водруженная на треногу камера в руках девушки смахивала на карликовую боевую машину марсиан, взятую в плен отважной амазонкой.
– С одной стороны, устройство следует защитить от случайного срабатывания, – бормотал Холмс, ощупывая ногу тонкими чуткими пальцами, словно врач, пальпирующий пациента. – С другой, оно должно быть легкодоступно на случай боевой тревоги. Значит, устройство находится в самом низу, не выше трех футов от земли…
Он опустился на колени, тщательно осматривая блестящую поверхность.
– Возможно, устройство расположено на другой ноге? – предположил я.
– Оно есть на каждой!
Я и не заметил, когда мисс Пфайфер успела оказаться рядом.
– Вы совершенно правы, мисс, – согласился Холмс. – Искать нужную ногу – потеря времени. Особых меток на них нет… Вот!
– Метка?
– Нет, паз. Это определенно крышка. Устройство, вне сомнений, под ней.
– Мисс, мы, кажется, договорились? Каждый занимается своим делом!
Капитан Уоллес тоже умел подкрадываться бесшумно. Пожалуй, среди четверых человек, собравшихся под треножником, я один не обладал таким замечательным талантом. Нависнув над мисс Пфайфер, капитан слегка покачивался с пятки на носок, заложив руки за спину. Больше всего он сейчас напоминал школьного учителя, застукавшего ученика за списыванием.
– А разве кто-то нарушает уговор? – Адель была сама невинность. – Джентльмены, я вам мешаю?
– Нисколько! – отозвались мы с Холмсом в один голос.