Шерлок Холмс. Все повести и рассказы о сыщике № 1
Шрифт:
Нам была отведена большая комната с двумя кроватями. Я тотчас же разделся, чтобы заснуть, так как устал от вечерних приключений. Что же касается Шерлока Холмса, то когда у него бывало какое-нибудь загадочное дело, он мог не спать целыми сутками и даже неделями, обдумывая загадку, сопоставляя факты, обсуждая их со всех сторон и взвешивая данные. Я сейчас же понял, что и теперь он намеревается просидеть всю ночь. Он снял сюртук и жилет, надел синий халат и принялся ходить по комнате, собирая подушки с постели, диванов и кресел. С помощью этих подушек он
При слабом свете лампы я видел его сидящим со старой глиняной трубкой во рту, с глазами, рассеянно устремленными в потолок, окруженным облаками голубого дыма, безмолвным, неподвижным. Свет лампы падал на его резко обозначенные черты. Таким я оставил его, засыпая, и таким же нашел, когда проснулся от вырвавшегося у него восклицания. Лучи летнего солнца заливали комнату. Холмс сидел по-прежнему, с дымящейся трубкой во рту. В комнате стоял густой табачный дым, но от кучи табака, виденной мною вечером, ничего не осталось.
– Проснулись, Ватсон? – спросил он.
– Да.
– Хотите прокатиться?
– С удовольствием.
– Ну, так одевайтесь. В доме еще все спят, но я знаю, где живет конюх, и нам скоро подадут экипаж.
Он усмехался, глаза его блестели. Это был совсем иной человек, чем тот мрачный мыслитель, с которым я расстался вечером.
Одеваясь, я взглянул на часы и нисколько не удивился, что в доме все спали: было только двадцать пять минут четвертого. Я только что оделся, как Холмс пришел сказать, что лошадь уже запрягают.
– Хочу испытать одну из своих теорий, – сказал он, надевая сапоги. – Знаете ли вы, Ватсон, что пред вами в настоящее время один из величайших дураков в Европе. Стоило бы задать мне хорошую встряску. Но теперь, кажется, ключ к загадке найден.
– А где он? – улыбаясь, спросил я.
– В ванне, – ответил он. – О, я вовсе не шучу, – прибавил он, заметив мой недоверчивый взгляд. – Я только что был там, нашел ключ и положил в кожаный саквояж. Поедем, мой милый, и посмотрим, подойдет ли он к замку.
Мы тихонько спустились с лестницы и вышли во двор, залитый солнечным светом. Тут нас ожидал экипаж с лошадью, которую держал под уздцы полуодетый конюх. Мы вскочили в экипаж и быстро поехали в Лондон.
Несколько телег, нагруженных овощами, тянулись по дороге к столице, но в особняках царило полное безмолвие: все обитатели покоились в глубоком сне.
– В некоторых отношениях замечательный случай, – проговорил Холмс, пуская лошадь в галоп. – Сознаюсь, что я был слеп, как крот, но лучше научиться уму-разуму хотя бы поздно, чем никогда.
Когда мы въехали в город со стороны Суррея, там все еще спало; лишь изредка заспанные лица людей, привыкших вставать рано, виднелись в окнах. Мы проехали по Веллингтон-стрит и, круто повернув направо, очутились на Боу-стрит. Шерлока Холмса хорошо знали в полицейском управлении, и два констебля, стоявшие у подъезда, отдали ему честь. Один из них взял под уздцы лошадь, другой повел нас внутрь.
– Кто дежурный? – спросил Холмс.
– Инспектор Брэд-стрит, сэр.
Из устланного каменными плитами коридора навстречу нам вышел высокий полный полицейский в форменной фуражке и тужурке.
– Мне нужно сказать вам несколько слов, Брэд-стрит.
– Пожалуйста, мистер Холмс. Войдите в мою комнату.
Мы вошли в небольшую комнату. На столе лежала громадная книга для записей, а на стене висел телефон. Инспектор сел за стол.
– Чем могу служить, мистер Холмс?
– Я хочу узнать о нищем Буне, который замешан в деле исчезновения мистера Невилла Сент-Клера, из Ли.
– Да. Его привезли сюда для снятия допроса.
– Слышал. Он здесь и теперь?
– В камере.
– Спокойный малый?
– О, да, совершенно. Но грязен поразительно.
– Грязен?
– Да. Еле-еле заставили его вымыть руки, а лицо у него черно, как у трубочиста. Ну, когда окончится следствие, мы уже посадим его в ванну. Если бы вы его видели, то наверно согласились бы со мной, что ему нужна ванна.
– Мне бы очень хотелось повидать его.
– В самом деле? Так ведь это очень легко устроить. Пойдемте со мной. Саквояж можете оставить здесь.
– Нет, я возьму его с собой.
– Отлично. Пожалуйте сюда.
Он провел нас по коридору, открыл запертую дверь и спустился по винтовой лестнице. Мы очутились в коридоре с выкрашенными белой краской стенами и рядом дверей по обе стороны.
– Третья дверь направо, – сказал инспектор. – Вот здесь!
Он отодвинул дощечку в верхней части двери и заглянул в отверстие.
– Он спит, – сказал он. – Вы можете хорошо рассмотреть его теперь.
Мы оба приложились к окошку. Арестант лежал лицом к нам. Он крепко спал и дышал медленно и тяжело. Это был человек среднего роста, одетый, как и подобало, в грубую одежду; сквозь прорехи его изодранного сюртука проглядывала цветная рубашка. Он был действительно ужасно грязен и к тому же отталкивающе безобразен. Широкий шрам шел от глаза до подбородка, захватывал верхнюю часть губы так, что обнажал три зуба; масса ярко-рыжих волос обрамляла лоб и спускалась на глаза.
– Красавец, не правда ли? – сказал инспектор.
– Несомненно, ему следует умыться, – заметил Холмс. – Я предполагал это, и потому позволил себе принести все необходимое для мытья.
Говоря это, он раскрыл свой саквояж и, к великому моему удивлению, вынул оттуда большую губку.
– Хи-хи! И комик же вы! – со смехом проговорил инспектор.
– Если вы будете так добры, откроете тихонько дверь, то мы скоро придадим ему гораздо более приличный вид.
– Пожалуй! – сказал инспектор. – Во всяком случае, он не делает чести тюрьме на Боу-стрит.