Шесть Царств
Шрифт:
Пашка вышел на улицу, одетый в теплый пуховик — на улице дул не по-весеннему холодный ветер. Он даже надел шапку и шарф. В руках карта и фонарик, и в такой экипировке он робко пошел к мастерским. Подойдя к ним вплотную, Пашка остановился в нерешительности. Что-то в завывании ветра показалось ему зловещим. Но все же любопытство одолело его, и он вошел в темный зев здания. В мастерских только один этаж и Пашка в принципе не нуждался в фонаре, чтобы там сориентироваться. Он уже давно излазал их и знал каждый закуток. В мастерских присутствовало что-то завораживающе притягательное для детей. В брошенных или недостроенных зданиях вообще всегда присутствует загадка, но сегодня ночью они казались Пашке особенно таинственными. Голые женщины, нарисованные
Вдруг в темноте мелькнула тень. Пашка вздрогнул и направил фонарик на то место.
— Фу-ух. — облегченно вздохнул Пашка, когда фонарь высветил лишь черную кошку. Она посмотрела на него зелеными глазами, и как показалось Пашке, сама не поняла что произошло. Впрочем, уже спустя секунду она нырнула в проход и растворилась в темноте. — Нет, надо отсюда уходить. Что-то страшновато…
И Пашка уже развернулся, но луч освятил угол комнаты. Там, рядом с осколком кирпича, на маленькой тарелочке лежало заварное пирожное. Будь Пашка менее любопытен, или чуть старше он никогда не сделал бы то, что сделал. Но в голове пробежали строки стишка из карты, он подошел к пирожному и взял его. Вроде нормальное пирожное, ничего особенного. «Поешь, усни и сразу вот оно тебя само найдет!». Так кажется, звучал стишок. Пашка пожал плечами и откусил пирожное. Вкус оказался потрясающим, определенно баба Валя готовила просто супер. А Пашка еще сильно проголодался с перепугу и от возбуждения. И он не почувствовал побочный вкус.
В голове внезапно замутилось. Мысли запутались потом распутались, но лишь для того чтобы разбежаться. Пашка почувствовал себя очень уставшим. Ему захотелось присесть, но ничего подходящего вокруг не нашлось. Он уселся прямо на пол и в голове звучало лишь: «Мальчишка наестся, мальчишка уснет, и ветер его навсегда заберет!». Пашка положил голову прямо на холодный пол мастерских и его глаза закрылись. Последнее что он помнил, как у него погас фонарик. Наверное, сели батарейки.
Пашка очнулся и не понял где он. Он сначала даже не понял кто он, не говоря уж о где. Но как ни странно мысли были ясны. То есть кроме вопроса о том кто он и как сюда попал, все нормально. Но тут словно кто-то защекотал его мозг, и он начал вспоминать. Мастерские, карта, пирожное, потом это. А что это?
Пашка поднял голову с песка и открыл рот вместе с глазами, насколько мог широко. Тот же час в рот к нему залетела муха и он начал отплевываться. Но самое удивительное, что в рот попала муха, а выплюнул он кузнечика. Тот посмотрел на него своими фасеточными глазами, подмигнул неизвестно откуда взявшимся веком и в один прыжок улетел в далекие дали. Пашка проследил его взором и теперь предпочел оставить широко открытыми лишь глаза.
Перед ним раскинулась самая настоящая пустыня. Розовая пустыня. Да, песок розовый, но не везде. Пашка взглянул направо и увидел что там он зеленый. Позади он оказался ярко желтым, а слева фиолетовым. Пашка лежал в том самом месте, где четыре вида соединялись, и под ним горело небольшое пятно красного песка, повторяя очертания его тела. Пашка встал. Он чувствовал себя потрясно. В теле удивительная легкость, мысли чисты как хрусталь. Его глаза видели гораздо лучше, хотя он до этого и не подозревал что такое возможно. И глазам было на что посмотреть. Пустыня это уже что-то, но небо! Просто волшебное небо. Как будто куда не кинешь взгляд, и там вот-вот взойдет солнце. Словно Пашка оказался в огромном котловане, окруженном песочными сопками, а за барханами по всему периметру зажгли фонари. Сам источник света он не видел. Только вертикальные лучи освещали многочисленные перьевые облака. Облака походили на мазки художника. Меж ними сияли неяркие звезды.
— Ух ты! — только и смог сказать Пашка.
— Какое точное определение. — послышался приглушенный голос сзади.
Пашка повернулся и увидел, как с желтого бархана спускается мужчина. Он шел метрах в пятнадцати от Пашки, и непонятно как могло получиться, что он его не заметил когда смотрел в прошлый раз. Мужчина был странный. Одет в шелковую одежду — что-то вроде пижамы или кимоно черного цвета. Похоже, что другой одежды он не носил так как ветер, натянув тонкую материю, показал все анатомическое строение его тела. Рубашка расстегнута до половины и виднелась белая безволосая грудь. А вот с волосами на голове полный порядок. Или полный беспорядок — это как посмотреть. Копна темных волос свидетельствовала о том, что мужчине не грозит облысение, но волосы настолько растрепаны, что казалось, горят темным огнем. Они блестели и не желали складываться в хоть какое-то подобие прически. Когда мужчина подошел ближе Пашка разглядел детали. На лице ни усов, ни бороды и вообще лицо вроде обычное, а вроде и нет. С одной стороны ничего любопытного, но просматривалась странная и где-то даже пугающая симметрия. И еще глаза. Даже у Маринки они светлее. Такие темные, что зрачка вообще не видно. А еще он не носил обуви, и под пижамой обнаружилось небольшое брюшко, но толстым его назвать тоже нельзя. Он подошел к Пашке и протянул руку.
— Привет! — его голос странно шелестел. Он умудрился прошипеть слово без единой шипящей буквы.
— Здравствуйте. — неловко пожал протянутую руку Пашка. Ладонь сухая, теплая, и тоже лишенная волос. И еще Пашка заметил, что у мужчины ногти накрашены в черный цвет. Но не одним цветом, а как бы полутонами. Мизинец угольно черный, безымянный палец немного светлее и так до большого — серого.
— Как тебя зовут мальчик? — буква «ч» растянулась, и слово прозвучало как «мальщ-щик»
— Павел.
— И сразу ошибка Павел! Никогда не называй свое настоящее имя незнакомым людям, а тем более, здесь.
— Почему?
— А вдруг я джинн? Или еще хуже, вдруг я — это я?
— Я не понимаю.
— Ну и славно. Пошли.
И мужчина опять протянул руку, но на этот раз Пашка ее не взял.
— А кто вы такой?
— Я Шелковый Человек. — эти два слова мужчина прошелестел еще сильнее. Как будто сухие листья кто-то смял в руке. «Щ-шелх-хоф-фый Щ-шело-ф-фех».
— В смысле?
— Меня так зовут — Шелковый Человек.
— А понял. Вы не называете мне настоящее имя.
— Отчего же. Это мое имя. Но я могу его называть кому угодно, ибо я Шелковый Человек.
«Псих какой-то» — подумал Пашка. Но вслух естественно ничего не сказал. Незнакомец все еще стоял с протянутый рукой, словно прося милостыню.
— А куда вы хотите меня отвести? — спросил Пашка. — И почему я должен идти с вами?
— Ты можешь никуда не идти. Я просто хочу тебе помочь
— В чем и почему?
— А просто я помогаю всем кто пришел сюда в первый раз.
— А куда сюда?
— В Азиль-до-Абар. На третий уровень Алям-аль-Металя.
— А это где?
— Во сне. Ты что не понял, что спишь Павел?
— А вот оно что! Но на сон не похоже.
— Это потому что Сон — второй уровень Алям-аль-Металя, а ты на третьем. Сюда редко кто попадает из Мира. И здесь живем мы.
— Кто это вы?
— Жители.
Разговор стал заходить в тупик. Пашка пока ничего не понимал, а от объяснений Шелкового Человека все только запутывалось.
— Ты может пока и не понимаешь но не волнуйся, поймешь со временем. — сказал мужчина. — Теперь ты гость Ветра, и придя сюда однажды, сможешь попасть снова. И кстати, как ты сюда попал? Кто тебе помог?
— Никто. Я просто уснул в мастерских и…
— Никогда не рассказывай, где ты живешь! — строго сказал Шелковый Человек. — Если кто-нибудь узнает об этом, тебя смогут найти в Мире. А еще придумай себе другое имя и пользуйся им. По имени тебя тоже смогут найти.
— Я ничего не понимаю. Кто меня будет искать? Зачем меня будут искать? И кто вы такой? Я уже понял, как вас зовут и понял, что вы мне снитесь, но я с вами никуда не пойду пока вы мне все не растолкуете.
Шелковый Человек опустил руку. Его темные глаза вдруг окрасились фиолетовым.