Шесть мессий
Шрифт:
— Нас обеспечивают всем необходимым.
— Тогда понятно, — пробормотал Фрэнк, убирая деньги.
— Главное — во всем следовать правилам.
— Конечно, приятель, иначе настанет анархия и будет невозможно управлять железной дорогой.
Некоторое время они тупо таращились на него, пока круглолицый чернокожий не продолжил настоятельно убеждать:
— Особенно если кто-то хочет к нам присоединиться. А они говорили, что вы хотите.
— Они так сказали, вот как?
— А разве вы не хотите присоединиться к нам, сэр?
— Я об этом думаю, —
— Дело в том, что у нас есть строгие правила, касающиеся новообращенных…
Похоже, его не хотят оставить в покое!
— Меня это почему-то не удивляет.
— Правда, нужно, чтобы вы следовали…
— Тебя как звать, паренек?
— Кларенс, сэр, — ответил чернокожий.
— Вот что я тебе скажу, Кларенс: дай-ка мне сначала самому во всем тут разобраться. Ответь, например, кто заправляет здешним шоу?
— Прошу прощения?
— Кто тут самый главный?
— Наш вождь.
— Кто пишет правила?
— Наш вождь, преподобный Дэй.
— А что в нем такого особенного, в этом преподобном? — осведомился Фрэнк.
— Преподобный Дэй говорит с архангелом, — ответил Кларенс. — Он приносит нам слово нашего владыки.
— Через преподобного мы зрим его.
— Мы беседуем с ним, — поправил Кларенс.
Это заставило Фрэнка остановиться на тротуаре.
— Что вы делаете?
— Беседуем с архангелом.
Юноши и девушки взирали на него с лучезарными улыбками чокнутых.
— Как его зовут, архангела? — уточнил Фрэнк.
— Мы не знаем его имени, сэр.
— Он просто архангел.
— Он восседает слева от Господа.
— Это то, чему вас учит преподобный Дэй?
— О да, он хорошо знает архангела.
— Но и мы тоже ведаем его в наших сердцах, — вставил Кларенс. — Мы общаемся с ним.
— Вот как? И где происходит это общение?
Люди в белом с улыбками переглянулись, как будто ответ на столь наивный вопрос был очевиден.
— Везде, где угодно.
— Архангел пребывает повсюду.
— Мы слышим его глас, где бы ни были.
— Мы никогда не остаемся одни.
— То есть вы хотите сказать, что, например, прямо сейчас вы слышите голос, указывающий вам, что делать? — осторожно уточнил Фрэнк.
— Да, сэр, через преподобного Дэя архангел всегда пребывает с нами.
— Слава Богу!
— Аллилуйя!
Фрэнк медленно кивнул, поглядывая на улыбающихся прохожих в белых одеждах: впечатление того, что он угодил в сумасшедший дом, усиливалось с каждым мгновением.
— И вы тоже услышите архангела, сэр, если присоединитесь к нам.
— После встречи с преподобным Дэем, понимаете?
— Все желающие к нам присоединиться встречаются с преподобным.
— А что это за башню вы там возводите? — поинтересовался Фрэнк.
— Это храм архангела, сэр.
— Значит, это церковь.
— Гораздо больше чем просто церковь, сэр.
— Именно здесь появится архангел по завершении святого действа! — воодушевился Кларенс.
— Преподобный говорит, что святое действо близко.
— Да, оно близится! О, это будет день славы!
Последовала общая аллилуйя.
«Боже мой! Сплошь ненормальные, хуже, чем стая пьяных обезьян».
— Кларенс, вот что я хотел спросить… — Фрэнк положил одну руку пареньку на плечо, а другой указал на афишу «Антрепризы», висевшую рядом на стене. — Я правильно понял, что это представление будут давать сегодня вечером?
— Да, сэр.
— А актеры, которые будут играть, они остановились в этом городе?
— Да, сэр, они в гостинице.
— А это где?
— Дальше по улице.
— Там останавливаются все гости?
— Вы тоже остановитесь там, сэр.
— Ну и почему было сразу не сказать…
Их разговор прервало неожиданное событие: по улице во весь опор, не обращая внимания на разбегавшихся в стороны прохожих, мчались пятеро всадников. Они остановились у здания, в отличие от прочих выстроенного из глинобитного кирпича, на манер ранчо или гасиенды; над его крыльцом красовалась вывеска: «Дом надежды». На крики всадников оттуда вышел и поспешил по ступеням им навстречу могучий мужчина в сером плаще — тот самый, которого прошлой ночью Фрэнк видел с отрядом в пустыне.
Пятеро в добротной, но покрытой пылью от долгой скачки темной одежде. Один ранен, остальные помогли ему спуститься с лошади. На бедре окровавленная повязка, рана, похоже, что огнестрельная. Высокий блондин — скорее всего, вожак всадников — что-то прокричал здоровяку. Что-то насчет добровольцев.
Вот дерьмо!
Здоровенный детина пролаял указания. Люди в белом уводили лошадей, тогда как из Дома надежды, чтобы помочь отнести раненого внутрь, выбежали несколько человек в черном. Один из всадников, тоже блондин, но пониже ростом, перед тем как последовать за остальными, вытащил из седельной сумы саквояж. Не прошло и минуты, как улица вернулась к обычному ритму: никто не остановился, чтобы полюбопытствовать или посудачить со знакомыми о том, что только что видели.
«Все это не похоже ни на один маленький городишко из тех, какие я видел, — подумал Фрэнк, удивляясь тому, что здешний люд не побросал все дела. — В любом другом месте все чесали бы по такому случаю языками никак не меньше часа».
Он посмотрел на рослого мужчину, поднимавшегося по ступеням Дома надежды, и тут его как обухом по голове ударили.
Господи, это же он, Корнелиус Монкрайф.
Записной громила на службе у железной дороги.
Десять лет назад Монкрайф нагрянул в Тумстоун и прямо в полном народа салуне чуть не забил до смерти своего несчастного маленького счетовода. Он объяснял рукоприкладство тем, что бухгалтер пустился в бега, прихватив с собой двадцать тысяч долларов из кассы. Может, и так, но Фрэнк и другие помощники шерифа не нашли у бедолаги никакой наличности, сам же он выдвигать обвинение отказался, и привлечь Корнелиуса за нападение не имелось возможности. И вообще этот Монкрайф вел себя крайне вызывающе.