Шесть соток для Робинзона
Шрифт:
– Хочешь мороженого? – спросила я у Вадима.
– Нет, – поморщился тот, – здесь его не стоит покупать.
– Но теперь мороженое завернуто, – возразила я, – продавщица прикасается только к упаковке. Вот бутерброды или булочки брать не надо, на них оседает уличная грязь.
Вадим обвел рукой площадь.
– Обрати внимание, все торговые точки окрашены в желтый цвет, поэтому на пятачке создается эффект раскаленной ярости. Никогда не покупай еду, если в интерьере магазина или в одежде продавщиц преобладает интенсивно-желтый – получишь сильный удар по своему энергетическому полю. Этот цвет приманивает
– Постоишь секунду один? – спросила я. – Если я сейчас не слопаю пломбир, умру от голода.
– Предупредил же тебя! – возмутился фэншуист. – Люди платят большие деньги за мои консультации, а тебе совет достался бесплатно. Повторяю: желтый цвет…
– Он лимонный, – вздохнула я.
Вадим осекся.
– Что?
– Палатки цвета кислого цитруса, – пояснила я, – к нелюбимому тобой охряному цвету добавили немного зеленого. Согласна, выглядит не очень привлекательно.
– Они истошно-желтые! – начал спорить амулетчик. Но тут же умолк.
– Заметил? – улыбнулась я. – Солнце зашло за тучку, и в желтизне проявилась зелень, не так ли? Очень многое зависит от освещения.
– Зависит от освещения… – попугаем повторил Вадим.
– Тебе такая мысль ранее не приходила в голову? – удивилась я. – Неужели фэн-шуй не учитывает лампы, фонари и прочее?
– М-м-м… – лишь протянул Сперанский. И буркнул через секунду: – Ладно, ступай за мороженым.
Я купила самый дешевый фруктовый лед и, грызя каменно-твердый конус, вернулась к тому месту, где оставила Вадика. Но его там не оказалось. Однако я не забеспокоилась, спокойно лакомилась мороженым, решив, что он пошел в туалет.
Когда у меня в руках осталась одна палочка, появился Вадик – вышел из павильончика с надписью «Товары для дома», держа в одной руке небольшой пакет, а в другой открытую бутылку с лимонадом.
– Что купил? – полюбопытствовала я.
– Энергосберегающую лампочку, – ответил он и отпил из бутыли. – Если сейчас так жарко, что будет летом?
– В июле – августе в Москве, как правило, идет снег, – усмехнулась я, – зато в декабре тепло и сухо. И если пять дней подряд в столице сохранялась солнечная погода, а на шестой-седьмой приключились ливень, град, ураган и прочие передряги, значит, наступили выходные. Природа словно чует приход субботы с воскресеньем. Вот такая примета. Могу еще про одну рассказать. Дождь начинается всегда, когда я помою машину. Исключений не бывает!
– Вода притягивает воду, – с умным видом заявил Вадик и снова приложился к бутылке.
– Значит, скоро польет как из ведра – почти все идут с бутылками, – хмыкнула я. – Зачем ты купил лимонад? Он слишком сладкий, только сильнее пить захочешь.
– Мне его дала представитель фирмы, – похвастался психолог. – Я пошел за лампочкой и наткнулся на девушку. Ну, знаешь, такую, в футболке и бейсболке, их называют мерчендайзерами. Она спросила: «Молодой человек, какие напитки вы предпочитаете?» А потом предложила: «Попробуйте наш товар бесплатно».
Я выхватила у Вадика «сувенир» и швырнула в урну, весьма кстати стоявшую неподалеку.
– Что с тобой? – удивился фэншуист. – Ситро, кстати, вкусное, мне понравилось.
Я потащила его в сторону метро.
– Надя попила воды, которую ей предложили за подпись в поддержку какого-то мужика, рвущегося в президенты, и довольно скоро заболела. Интересный факт: похоже, студентка, работавшая на кандидата, явилась исключительно к вам в квартиру, остальные жильцы о ней не слышали. Думаю, отрава попала в желудок Нади вместе с «Горной каплей». А теперь тебе бесплатно предложили лимонад. Ох, не нравится мне вся эта история!
– У тебя мания преследования, – усмехнулся психолог, когда мы вошли в вагон. – Девушка на площади всем подряд питье раздавала. Весь народ отравить решила? А Надя съела что-то испорченное, минералка ни при чем.
– Что, например? – рассердилась я. – В доме были только свежие продукты!
– Может, она, как и ты, купила на улице мороженое, – пожал плечами Вадим. – Еще до прихода к нам съела на вокзале брикет, а тот пару раз заморозили-разморозили, вот в нем и завелись микробы.
Я резко повернулась к Вадиму.
– Нет, думаю, кто-то нарочно отравил сестер. И ты тоже в зоне риска.
– Весь шум из-за воды? – иронично поинтересовался фэншуист. – Но я ее тоже пил.
– Действительно, ты пробовал «Горную каплю», принесенную в квартиру фальшивой собирательницей подписей… – пробормотала я.
– Ага, – подтвердил Вадим, – выхлебал за ужином больше, чем Надя, и, как видишь, распрекрасно себя чувствую, нигде ничего не болит. Дело не в воде, а…
Вадим замолчал.
– А в чем? – жадно спросила я.
– Сестры съели что-то несвежее, – как-то слишком уверенно произнес мой работодатель.
Я хотела опять заспорить, но внезапно поняла: у него появилась своя версия случившегося. Правда, Вадим явно не собирается поделиться ею со мной.
Надо отдать ему должное – он моментально почувствовал, что я насторожилась, и стал болтать без умолку:
– Нина очень жадная, извини за откровенность. Жена предпочитала покупать продукты со скидкой, у которых почти закончился срок употребления, старательно выискивала на полках магазина такие йогурты, творог, колбасу и преспокойно несла харчи в дом. Я пытался ее вразумить: «Нинуша, лучше заплатить дороже и купить свежий кефир, а не хватать тот, который завтра надо отправить на помойку». Но она злилась, орала: «Надо откладывать деньги, а не транжирить на ерунду. Подумаешь, ничего с нами не случится, сейчас в еде столько консервантов, что она вообще не портится, и производители перестраховываются, ставят дату, мол, йогурт годен до первого марта, а на самом деле он к середине апреля еще свеженький». У Нины натуральная фобия – копить деньги, пополнять счет. Если она за месяц ничего не отнесла в банк, у нее истерика начиналась: «Мы умрем под забором». Не знаю, откуда у нее это.
– Нищее детство часто делает человека скаредным, – вздохнула я.
– В моем тоже материального достатка не было, но жрать испорченное я не привык, – огрызнулся Вадим. – Правда, я ссориться с Ниной не хотел. У меня старомодные понятия о браке: если уж женился, то живи с супругой, приспосабливайся к ней, только смерть разлучит нас.
– У твоих родителей была крепкая семья? – сменила я тему разговора.
Вадим медленно втянул носом воздух, потом резко выдохнул.
– Нет. Отца я не помню, он маму из дома выгнал, когда я еще говорить не научился. Подонок. А мамочка…