Шестая колонна. Дети Мафусаила
Шрифт:
Лазарус засмеялся и захлопал в ладоши.
— Джастин! — воскликнул он. — Давненько мне не приходилось слыхивать такого ловкого жонглирования словами. Давайте-ка как-нибудь уединимся и порассуждаем о солипсизме.
Джастин Фут был явно уязвлен.
— Очевидно… — начал он.
— Нет, нет! Ни слова больше. Вы убедили меня, так не надо же меня разубеждать. Если дела обстоят подобным образом — что ж, давайте не будем терять времени и займемся выборами начальника. Как насчет тебя, Зак? По-моему, ты самый подходящий кандидат.
Барстоу отрицательно покачал головой:
— Я знаю свои возможности. Я инженер, а не политический деятель. Делами Семей я
Когда присутствующие убедились, что Барстоу действительно берет самоотвод, они стали предлагать другие кандидатуры и обсуждать их. В такой большой группе людей, как Семьи, было много специалистов в области политических наук, немало и таких, кто служил в государственных учреждениях и пользовался там авторитетом.
Лазарус слушал. Четырех кандидатов он знал лично. Наконец он отвел в сторону Ив Барстоу и стал о чем-то шептаться с ней. Сначала она удивилась, потом задумалась и, наконец, кивнула.
Ив попросила слова.
— Я хочу выдвинуть кандидатуру, — начала она, по своему обыкновению, мягко, — которая, возможно, просто не пришла вам в голову, но тем не менее человек этот по сравнению со всеми остальными заслуживает предпочтения по характеру, образованию, опыту для того, чтобы успешно руководить. Гражданским Администратором этого корабля я предлагаю избрать Слэйтона Форда.
Собравшиеся были настолько поражены, что наступила мертвая тишина. Затем все начали говорить одновременно:
— Может, Ив сошла с ума?
— Форд на Земле!
— Нет, нет, он не там, я видел его — здесь, на нашем корабле!
— Но это невозможно! Его? Семьи никогда не пойдут на это!
— Он все равно не из наших!
Ив терпеливо ждала, пока все не выговорились.
— Я понимаю: мое предложение выглядит ошеломляющим; и я предвижу трудности, которые могут возникнуть в связи с этим. Но подумайте о положительных сторонах такого назначения. Мы все знаем о прекрасной репутации Форда и знаем, что он из себя представляет на деле. Форд настоящий гений в области управления — с этим навряд ли кто-либо не согласится. Учтите, что разработать принципы жизни на нашем сверхпереполненном корабле будет необычайно трудно, и потребуется действительно талантливый человек, чтобы навести порядок в этом хаосе.
Ее слова произвели сильное впечатление на присутствующих, поскольку Форд, несомненно, был явлением исключительным в истории. Заслуги его как государственного деятеля были общепризнаны. Современные историки считали, что именно ему удалось спасти Западную Федерацию по крайней мере дважды во времена особенно тяжелых кризисов развития. Смещение Форда было вызвано не его просчетами, а безвыходной общественной ситуацией.
— Ив, — сказал Заккур Барстоу, — я согласен с тобой насчет Форда и буду только рад, если он возьмется руководить нами. Но как быть с остальными, с отсутствующими здесь членами Семей? Для них Администратор Форд олицетворяет собой преследования и страдания, которые им всем пришлось вынести. Я думаю, это обстоятельство делает его кандидатуру нежелательной.
Ив была мягка, но настойчива:
— Мне так не кажется. Мы уже сошлись на том, что придется организовывать кампанию по разъяснению людям истинного значения некоторых событий, происшедших в последние дни. Так почему бы нам не подготовить ее так, чтобы заодно и убедить людей в самопожертвовании Форда ради нас? Ведь это на самом деле так.
— М-м-м… да, это так. Конечно, нельзя сказать, что он принес себя в жертву ради нас, но я вполне убежден, что нас спасло только его самопожертвование. Но, независимо от того, сможем ли мы убедить остальных принять его кандидатуру и к тому же исполнять его приказы… Да он же теперь для большинства людей что-то вроде дьявола… Нет, не уверен. Думаю, нам необходима квалифицированная консультация. Как ты считаешь, Ральф? Можем мы это устроить?
Ральф Шульц поколебался.
— Справедливость любого допущения не имеет ничего общего с его психодинамическим эффектом. И выражение «Правда в конце концов победит» просто высокопарная глупость. История доказывает обратное. Тот факт, что Форд — жертва, не имеет никакого отношения к чисто техническим вопросам, которые вы поставили передо мной. — Он на мгновение задумался. — Но само предположение per se [1] имеет некоторые сентиментально-драматические аспекты, которые делают его пригодным для пропагандистского использования, даже несмотря на существующее сильное противодействие. Да, да, думаю, это может иметь успех.
1
Само по себе (лат.)
— А сколько времени потребуется?
— М-м-м… социальное пространство, в котором будет происходить запланированная акция, одновременно и «тесное», и «жаркое», если выражаться на нашем профессиональном жаргоне. Я мог бы постараться добиться высокого положительного к-фактора благодаря цепной реакции, если вся затея в целом имеет смысл. Но наша ситуация — беспрецедентная, и я не знаю, какие мнения гуляют по кораблю. Если вы все-таки решитесь на кампанию, то я мог бы заготовить и распустить несколько слухов, чтобы подправить репутацию Форда. Затем, через двенадцать часов, я подбросил бы еще легенду о том, что Форд в самом деле на борту и что он с самого начала собирался покинуть общество людей и бежать с нами.
— Э-э-э… Ральф, я же точно знаю, что это не так.
— А вы уверены, Заккур?
— Нет, но…
— Вот видите! Правда о его собственных соображениях известна только ему самому и Господу. Мы же только можем строить догадки. Но динамическая сила предположения является совершенно другим делом. Заккур, когда слухи дойдут до вас в третий или четвертый раз, вы сами начнете сомневаться. — Психометрист замолчал и уставился в пространство невидящими глазами. Он еще раз спрашивал совета у своей интуиции, отточенной до блеска почти столетним изучением тонкостей человеческого поведения. — Да, это должно сработать. Если вы все согласны, то мы сможем сделать публичное заявление уже через двадцать четыре часа.
— К делу! — призвал кто-то.
Через несколько минут Барстоу попросил Лазаруса пригласить на собрание Форда. Лазарус не стал объяснять тому, зачем требуется его присутствие.
Форд зашел в каюту как человек, ожидающий суда и уверенный, что добра ему здесь ничего не сулит. Поведение его выдавало полное отсутствие надежды, частично подавляемое силой воли. Глаза его были печальны.
Лазарус уже успел привыкнуть к тоске в этих глазах за долгие часы, проведенные с Фордом в рубке. В них застыло выражение, которое Лазарусу приходилось уже не раз видеть в жизни. Это был взгляд приговоренного, которому больше не на что надеяться; взгляд затравленного человека, окончательно решившегося на самоубийство; взгляд зверя, захваченного стальной пружиной капкана и уставшего бороться с ней, — все эти взгляды несли на себе печать безысходной муки и уверенности в близости конца.