Шестая жена
Шрифт:
Катарина знала, что самым злейшим ее врагом была герцогиня Сомерсет, но слишком поглощена была своим счастьем, чтобы думать о врагах.
И когда миновало Рождество, и Катарина убедилась, что то, на что она уже не осмеливалась надеяться, свершилось, она почувствовала себя счастливейшей из женщин.
Томас был в восторге.
— Это будет мальчик, — заявил он.
Лицо Катарины омрачилось — эти слова пробудили в ней ужасные воспоминания.
Томас тут же понял это и принялся ее успокаивать.
—
— Томас, ты самый лучший человек на свете! Он разразился громким, раскатистым смехом:
— Клянусь бесценной душой Господа нашего, когда ты говоришь так, я верю в это, ибо ты — мудрая женщина и хорошо разбираешься в людях.
Катарина схватила его за руку и пылко поцеловала.
— Никогда не устану благодарить тебя за то, что ты для меня сделал. Ты вытащил меня из темной пропасти, где я погибала от отчаяния и ужаса, и для меня снова засияло солнце.
— Не будем вспоминать об этом ужасном времени. С прошлым покончено, Кейт. Давай лучше думать о будущем.
Катарина сказала:
— Я хочу, чтобы самой первой узнала Елизавета. Она заслужила это — ведь нам она все равно что дочь.
Сеймур промолчал, он подошел к окну и стал смотреть в сад.
Катарина подошла к нему и взяла его под руку.
— О чем ты думаешь?
Он молчал еще какое-то время, потом повернулся к ней и обнял.
— Я люблю тебя, Кейт. Люблю... одну тебя, — проговорил он.
Герцогиня Сомерсет примерно в то же самое время почувствовала себя в тягости. Она очень обрадовалась.
— Я должна родить на несколько недель раньше жены твоего брата, — сказала она мужу. — Странно, не правда ли, что нам выпало рожать почти одновременно. Не хотела бы я быть на ее месте. Первый ребенок... в ее возрасте.
— Да, рожать первенца в таком возрасте — весьма опасно, — согласился с ней протектор.
— Может быть, твой братец тоже на это рассчитывал, — с кривой усмешкой произнесла герцогиня.
Сомерсет вопросительно посмотрел на жену. Она всегда очень резко отзывалась о Томасе, но во время беременности стала еще язвительнее — ей доставляло удовольствие возводить на Томаса и его жену самые немыслимые обвинения.
— Почему ты так говоришь? — спросил он.
— Если она умрет во время родов, он получит свободу и подстрелит дичь покрупнее. — Ты хочешь сказать... он женится на принцессе Елизавете? Но Совет никогда не позволит ему этого.
— А разве он спрашивал согласия Совета на свой брак с королевой?
— Королева для Совета — не столь уж важная птица.
— Это было так мерзко! Если бы она понесла чуть раньше, люди могли бы подумать, что это от короля.
— Но она не
— Он хочет уничтожить тебя, Эдвард. Ты же видел, как он купил Дорсета. Он сделал все, чтобы расстроить брак нашей Джейн и короля.
— Да, в этом он преуспел — король неожиданно заупрямился. Он взрослеет и заявил мне, что не хочет жениться на нашей дочери.
— Поэтому Томас решил выдать за него девчонку Дорсета, а пока она подрастает, они с королевой будут внушать ей, чтобы она всегда слушалась только их! Очень умно! Они добьются своего — юный король и королева будут плясать под их дудку. Эдуард будет во всем слушаться своего любимого дядюшку Томаса... и Джейн Грей тоже. И тогда самыми могущественными людьми в Англии станут лорд-верховный адмирал со своей вдовствующей королевой!
— Я уверен, что он сделал это специально, чтобы досадить нам.
— Разумеется!
— Как грустно, что нас с братом разделила вражда!
— Но ведь ты — старший брат, Эдвард, и он должен был бы подчиниться тебе. Но успех у женщин и детей вскружил ему голову, и он решил, что должен занять твое место. Как будто для страны важнее не твой государственный ум, а его приятные манеры!
— Дорогая моя Анна, успокойся. Тебе вредно так сильно волноваться.
— Я совершенно спокойна, любовь моя. Я знаю одно — я не собираюсь сидеть сложа руки и наблюдать, как лорд Томас обводит нас вокруг пальца. Король женится на нашей Джейн, а Джейн Грей выйдет замуж за нашего сына. Что же касается господина Томаса, то если он станет слишком опасным...
— То что? — спросил протектор.
— То я не сомневаюсь, милорд, что вы найдете способ... обезопасить его.
Глаза ее стали совсем бешеными, и мужу стоило большого труда успокоить ее. Он знал, что столь сильное волнение очень вредно для ее нынешнего положения.
Но, успокаивая Анну, Эдвард не мог не признать, что в ее словах есть смысл. Томас действительно подкапывается под него, и он, как мудрый человек и лорд-протектор, должен это пресечь.
Было раннее утро. В окно спальни Елизаветы во дворце Челси проникал свет. Принцесса только что проснулась.
Принцесса была удивлена — ее разбудил звук открывавшейся двери. Елизавета собиралась было вскочить и бежать к своим дамам, спавшим в соседней комнате, но поняла, что уже поздно. Она услышала тихий смешок и, натянув до подбородка одеяло, стала ждать, что будет дальше. Она уже догадалась, что это Томас, и была рада его приходу.
Полог кровати раздвинулся, и Елизавета поняла, что не ошиблась, — это и вправду был Томас Сеймур, одетый в ночной халат и шлепанцы.