Шестеро смелых и ледяная смерть

Устинова Анна Вячеславовна

– Правильная у твоей мамы помощница по хозяйству, - уже с полным ртом произнес Бородин.
– Знает нужды голодного человека. Обязательно на обратном пути навестим вас.
– Он запихнул в рот второй пирожок.
– Между прочим, с капустой у нее самые вкусные получаются. Хотя ее яблочный пирог я тоже уважаю. У меня дома таких не делают. Мать печь не любит. Жена брата, правда, пытается, но у нее плохо выходит. Я бы лично на такой никогда не женился. А Мишка вроде ничего, доволен.

Марфа прыснула. Ее большие зеленые глаза ехидно

блеснули.

– Какой же ты еще маленький, Бородин! Жен, знаешь ли, не по кулинарным талантам выбирают.

– Это кто как, - не согласился Илья. У людей разные приоритеты.

– Ну да, - кивнула Марфа.
– У людей, под которыми ты в данном случае подразумеваешь мужчин, приоритеты и впрямь очень разные. У одних превалирует голова, а у других - желудок.

– А по моему глубокому убеждению, у них у всех желудок на первом месте, - высокомерно бросила Елизавета.
– Пока не набьют его, ни о чем другом мыслить не в состоянии.

– Каретникова!
– едва не поперхнулся от возмущения Илья.
– Кто бы говорил! Ты, кажется, уже десятый по счету Ларисин шедевр с капустой молотишь. Кстати, как это, интересно, монтируется с твоей диетой?

Ребята улыбнулись, им было известно, с каким фанатизмом Лиза следила за своей фигурой, несмотря на то что всегда была очень худой. Из-за вечных своих диет она постоянно мерзла. Вот и сейчас сперва зябко поежилась, а уж потом резко вздернула голову.

– Замечательно монтируется!

Позу эту она недавно с большой тщательностью отработала перед зеркалом, полагая, что высоко поднятая голова в сочетании с чуть прищуренными глазами замечательно выражают презрение к собеседнику.

– Во-первых, я кушаю не десятый, а третий пирожок, это ты уже пятнадцать схомячил, а во-вторых, они очень маленькие. Пока доберемся, все калории у меня прогорят.

Ребята, не переставая жевать, дошли до развилки и, обогнув пруд, оказались на противоположном берегу, за которым тянулась вдаль старая березовая роща. Здесь дорога закончилась.

Впереди, до самого льда, посверкивала под лучами заходящего за горизонт солнца сплошная снежная целина.

– Все следы замело, - уныло констатировал Ахлябин.

– А я, между прочим, предупреждала, позлорадствовала Елизавета.
– Всю ночь ведь мело. Совершенно зря мы сюда поперлись. Мне вообще удивительно, что хоть эту часть дороги кто-то расчистил.

– Но вчера здесь снега почти не было, напомнила расстроенная увиденным Ди. И они могли подъехать к самому берегу.

– Могли-то могли, - пробубнил Илья. Только следов никаких. Хотя полынья ведь осталась. Не успела льдом затянуться. Может, пошли поглядим?

– Естественно, поглядим!
– увязая по колени в снегу, ринулся вперед Ахлябин. Остальные последовали его примеру.

– Осторожнее!
– закричала Марфа.
– Вдруг лед еще тонкий.

– Может, мы с тобой лучше их тут подождем?
– немедленно предложила Лиза - в ее коротенькие сапожки

уже набился снег.

– Нет уж, я сама хочу видеть, - решительно возразила Марфа.
– Вдруг там что-нибудь интересное?

Лиза трагически закатила глаза. Новые сапоги было жаль, но пропустить сенсацию она позволить себе не могла. Иначе что же? Они станут наперебой рассказывать Даниле, а ей останется лишь униженно поддакивать? И Бородин обязательно про нее какую-нибудь гадость скажет. Тем более эта пигалица Дианка уже вон к полынье шаркает! Посмотрите на нее, ножки-спичечки свои осторожно передвигает, провалиться боится. И Елизавета, мысленно проклиная глубокий снег и мороз, прибавила шаг.

Клим, осторожно балансируя на самой кромке толстого льда, пытался хоть что-нибудь разглядеть сквозь тонкую корочку, затянувшую полынью.

– Ни фига не видно, - наконец разочарованно констатировал он.

– А давай пробьем, - предложил стоявший рядом Илья.

– И чем ты пробивать собрался?
– покосился на него Ахлябин - Ногой - промокнешь…

– Да он головой, - съязвила подоспевшая Лиза.
– Она у нашего Бородина крепче ледоруба.

Илья, полностью проигнорировав ее выпад, обратился к Марфе:

– Соколова, гони фонарь.

– Ну, и умный ты у нас, - не унималась Лиза.
– Никак светом фонарика лед растопить задумал?

– Растопить его, Каретникова, можно разве что твоим длинным жгучим языком, - на сей раз ответил Илья.
– Но я задумал совсем другое.

Взяв у Марфы фонарь, он продемонстрировал его друзьям.

– Видите, какая рукоятка. Водостойкая и ударопрочная. У американских полицейских похожие фонари. Они их при необходимости вместо дубинок используют.Бородин растянулся у края полыньи и несколькими точными ударами разбил ледяную корку.

– Ну и что?
– осведомился у него Клим.

– Ну и ничего, сам разве не видишь? Илья, поднявшись на ноги, отряхивался от снега.

– А ты посвети, - дала совет Марфа. Тусклый луч света картины не прояснил.

– По-моему, там слишком много ила, - тихо проговорила Диана.

– Вон! Я вижу! Глядите!
– внезапно проверещала Лиза.

– Где? Что?
– всполошился Ахлябин и, неловко задев Илью, чуть не выбил из его рук фонарь.

– Сейчас кто-то у меня по шее схлопочет, - лишь чудом не упустив фонарь в полынью, грозно пообещал Ахлябину Бородин.

– Ну, и что ты там, Каретникова, увидела?-

– Да вон, вон, рыба! Смотрите, кружит! На свет, наверное, выплыла!
– в полном раже продолжала Елизавета.

– Иди ты со своей рыбой!
– гаркнул на нее Илья.
– Мы, по-твоему, для подледного лова сюда пришли?

– А я вообще не знаю, зачем мы сюда пришли, - тут же нашлась она, - Здесь больше ничего нет. Только снег, вода и рыбка.

– И ни зги не разглядишь, - по-прежнему всматривался в темную водную пучину Илья.
– Сплошной мрак неизвестности.