Шестикрылый Серафим

Рубинштейн Лев Владимирович

103. Невольно вскрикнув от внезапной боли, он повернулся

на спину, затих...

И все вокруг затихло. Тишину

Ничто не нарушало, кроме капель

Дождя и голосов на переправе,

Торгующихся с лодочником. Тот,

Ссылаясь, очевидно, на погоду,

Накинуть требовал. Другие

голоса

С ним спорили. И эта перебранка

Не кончится, казалось, никогда.

Потом он снова потерял сознанье.

И сколько так он пролежал - минуту,

Неделю, год, столетие - никто

Сказать не может. Но сияло солнце,

Когда он вновь открыл глаза и понял,

Что вновь родился...