Шестнадцатый май
Шрифт:
– Эй, ну, ты вообще с ума сошёл?!
Свет фонаря у подъезда выхватывал из темноты двора крупные хлопья снега. Ветер кружил их и опускал на землю, тут же смешивая с пылью и превращая в грязь. Белая лодочка опустилась в открытую Юркину ладонь, и он с каким-то грустным сожалением проследил за тем, как от соприкосновения с его тёплой кожей она медленно обратилась в крошечную лужицу.
– Не думал, что мы с тобой ещё увидимся этой весной, – усмехнулся Юрка, стряхивая воду, и вытер мокрую ладонь о покрывало.
Обняв колени, он перехватил левое запястье пальцами правой руки
– Интересно, надолго ты к нам?..
Вопрос остался без ответа. Как всегда. И, подождав ещё немного, Юрка поёжился и прихлопнул ногой пластиковую оконную створку. Холодно всё-таки. А отопление отключили пару недель назад.
Странно это – быть таким, как он. Разговаривать со снегом и считать его одним из лучших друзей. Знать, что он когда-нибудь прийдёт – иногда вот так неожиданно свалится на голову в мае. И снова поймёт.
Снегу можно запросто вывалить всё, что накопилось и что тревожит.
Потому что у него тоже есть душа.
Потому что он молча выслушает и никому ничего не расскажет. И не будет давать непрошенных советов…
Потому что рано или поздно он растает и унесёт с собой всё, что Юрка ему доверил…
Про свои сомнения и про школьных как бы друзей. Про тягучую боль и тревогу за маму и младшего брата. И про мерзкое предательство отца…
Снег падал с неба, покрывая белой сединой траву в палисаднике под окном и молодые зелёные листья деревьев, которые только-только начали появляться из почек. Ещё чуть-чуть, и снежные клочья стали мельчать. А спустя немного времени они совсем растворились в темноте, и в стекло мелкой дробью робко постучался дождь.
Юрка сидел, наблюдая из-под полуприкрытых ресниц, как вода смывает недавнее присутствие снега. И, наконец, устало вздохнув, он спустил ноги на пол, потянулся и зевнул. Ещё раз бросил сонный взгляд за окно и качнул головой:
– Ну, ты и глупый…
2 глава. Плачет стекло
Глянцевая гладь оранжевого потолка отражала тёплый свет зажжённой гирлянды. Несколько десятков лампочек светились огромным словом DREAM над изголовьем аккуратно убранной постели.
Между кроватью и окном оставалось пространство не больше половины шага, а из-под приподнятой римской шторы в комнату нагло заглядывала ночь.
Вытянув ноги во всю длину и задумчиво накручивая на палец светло-розовую прядь, на холодном подоконнике сидела девчонка в белых носочках и тёплой пижаме с рисунком из красочных пончиков. Из больших мягких наушников, опущенных на шею, раздавалось тихое жужжание, а на коленях лежала открытая на середине книжица.
На листочке в клетку в левом верхнем углу она нарисовала три изящных снежинки, а чуть ниже рисунка аккуратными буквами на бумагу вылились простые строчки:
Опускаясь в ладони, кружит надо мной.
Тает сразу, к горячей руке прикасаясь.
Если б знал ты, что завтра случится с тобой,
Ты,
И зачем ты решил всех собой удивить?
Почему ты ролями с дождём поменялся?
Ты растаешь к утру, будешь всеми забыт.
Ты принёс только грязь, только сырость и слякоть…
Девчонка повернула голову и выглянула в окно. Внизу за мутными подтёками на плачущем стекле на шесть этажей ниже лежала пустынная Брестская, которую внезапно присыпало майским снегом. Широкая и просторная, она никогда не бывала забита машинами, а по ночам почти всегда пространство под окнами окутывало спокойствие. Как-никак напротив находится отдел полиции. Нууу, почти напротив… Слегка наискосок…
Фонари размытой лентой убегали в начало улицы – вдоль детской поликлиники и здания администрации округа, мимо Оренпарка и «кулачков» – так местные между собой прозвали памятник воинам-интернационалистам, прямиком к собору с блестящими куполами…
Зажав между пальцами кончики золотистых волос, отливающих розовым цветом, она легонько провела ими по щеке и вздохнула.
Давно пора спать, ведь завтра важный день. Всю школу ждёт генеральная репетиция «Вальса Победы», который она танцует в паре с Максом Кузьменко из параллельного класса. Он такой неуклюжий и долговязый, как жираф, что её подружки вечно цокают языками и закатывают глаза. А ей смешно, когда он двигается так, словно кто-то дёргает его за невидимые ниточки. И нравится, как у него краснеют щёки…
Рассеянный взгляд на секунду выхватил отражение улыбки в стекле, и девчонка, живо одёрнув себя, постаралась сделаться серьёзной. Снова устремила внимание в темноту любимой улицы, замечая, как мелкий дождь, словно жгучая кислота, разъедает рваное белое полотно снега.
У природы свои заскоки… Сначала швыряется клочьями ваты, как будто сверху кто-то потрошит подушки и одеяла, а после впадает в истерику и выжимает из себя слёзы.
– Янка!!! Мне в универ вставать к первой паре!!! – на кровати у дальней стены завозилось что-то сонное и лохматое, и из-под одеяла вынырнуло существо, похожее на бабайку, которым пугают маленьких детей. – А ну быстро выключай свет и ложись спать!!! Иначе я завтра сфотаю то, что ты там пишешь в своём дневнике, и раскидаю по всем чатам, которые у меня только есть!!!
Старшие сёстры – они такие. Шантаж, угрозы и запугивание – их лучшее оружие. Жаль, что при этом современные технологии могут быть на их стороне…
– Ой, да всё-всё! – и Яна недовольно захлопнула белый блокнот, украшенный ярко-красными сердечками и надписью «Следуй за своим сердцем». – Выключаю!
Она спустила ноги на пол и, откинув покрывало, юркнула в постель. Отработанным движением задвинула книжицу под подушку и щёлкнула выключателем, погружая комнату в темноту.
Было поздно, но спать всё ещё не хотелось. Ледяная постель отпугивала сны, так что не помогали даже носки и пижама.