Шестое вымирание

Роллинс Джеймс

И вот теперь, судя по всему, Лизе предстояло разделить страдания своего жениха.

Разумеется, этот человек имел полное право находиться здесь. Она знала, что доктор Линдаль является признанным специалистом в области генетики и биоинженерии. Однако талант породил в нем заносчивое высокомерие.

– Доктор Дент, – натянуто промолвил Линдаль, – не думаю, что нам будет польза от познаний доктора Каммингс в медицине и психологии. Ее способности найдут лучшее применение, если она приложит их к клиническим исследованиям, сосредоточившись на изучении животных.

Вирусолог не поддался

на нажим, отчего Лиза зауважала его еще больше. Эдмунд был на десять лет младше Линдаля и стоял на богемных позициях, скорее всего, выкованных за годы, проведенные в Берклийском и Стэнфордском университетах. Хотя Лиза еще ни разу не видела его без защитного костюма, она всегда представляла его в сандалиях на босу ногу и линялой футболке.

– Именно Лизина работа предопределила наш прогресс, – напомнил Линдалю Эдмунд. – И никогда не помешает свежий взгляд на проблему. К тому же, когда это мед в улье готовила всего одна-единственная пчела?

У Линдаля вырвался обреченный вздох, но он не стал спорить.

Эдмунд подкатил кресло к директору УАТ.

– Лиза, позвольте ввести вас в курс дела. На предыдущем совещании я говорил о том, что, как мне показалось, нам удалось мельком взглянуть на то чудовище, с которым мы имеем здесь дело. Вот снимок поперечного среза альвеолы легкого инфицированной крысы.

Лиза прильнула к экрану, изучая скопления крошечных частиц, плотно заполнивших маленькие воздушные клетки легкого.

– Это определенно похоже на вирионы – внеклеточные вирусные частицы, – согласилась она. – Но я никогда не видела ничего столь крошечного.

Эдмунд кивнул.

– Я измерил размеры частиц, поселившихся на поверхности инфицированных волокон сердечной мышцы. Этот снимок, полученный с помощью электронного микроскопа, позволяет получить объемную картинку.

Новый снимок показал отдельные вирусы, гнездящиеся на ветвящихся пучках мышц и нервах. Внизу экрана имелась шкала, позволяющая определить размеры частиц.

– Получается, они меньше десяти нанометров, – заметила Лиза. – Это же вдвое меньше самого маленького известного вируса!

– Вот почему я предложил свою помощь, – вмешался Линдаль, локтем отстраняя Эдмонда. – Чтобы получить более четкую картинку, я сопоставил данные анализа белка, полученные микробиологами. По этим данным и с использованием запатентованной мною программы я составил трехмерное изображение капсида, наружной оболочки вируса.

< image l:href="#"/>

Лиза всмотрелась в сферическую модель инфекционной частицы. Тонкая работа Линдаля произвела на нее впечатление, и она даже была готова смириться с его заносчивостью.

– Это

внешнее лицо нашего чудовища, – сказал Эдмунд. – Генри уже занят генетическим анализом того, что скрывается внутри.

Доктор Генри Дженкинс был генетиком из Гарвардского университета.

– Но уже по одному капсиду мы можем экстраполировать многое, – не обращая на него внимания, продолжал Линдаль. – Достаточно для того, чтобы утверждать, что это искусственная конструкция. Под белковой оболочкой мы обнаружили волокна графена, толщиной всего в два атома, сотканные в гексагональный узор.

Он вывел на экран рядом с предыдущей картинкой новое изображение, показывающее заразную частицу без наружной оболочки, под которой было видно сложное переплетение.

Определенно, это было похоже на что-то искусственное. Лиза постаралась определить значение этих рукотворных волокон. Графен является необычайно прочным материалом, более прочным, чем паутина.

– Можно подумать, – сказала она, – что доктор Хесс пытался создать под белковой оболочкой некое подобие кевларового слоя.

– Совершенно верно, – повернулся к ней Линдаль. – Тонко подмечено. Возможно, именно этой дополнительной структурой объясняется стабильность вируса. К настоящему времени уже установлено, что он устойчив к воздействию щелочей, кислот и даже огня.

Однако до сих пор не было ответа на более важный вопрос: что защищает эта необычайно прочная оболочка?

– Судя по всему, доктор Хесс создал идеальную оболочку, настолько маленькую, что она способна проникать в любые ткани, – продолжал Линдаль. – В животную, растительную, в грибы. Возможно, именно размеры и структура определяют универсальную патогенность вируса.

Лиза кивнула, вспоминая землю, стерилизованную неизвестным организмом на глубину двух футов.

– Но зачем Хесс создал этот вирус? – спросила она. – С какой целью?

– Вы знакомы с ПВЧ? – спросил Линдаль.

Лиза покачала головой.

– Мы как раз обсуждали эту тему перед вашим приходом, – объяснил Эдмунд. – Эта аббревиатура расшифровывается как «пустые вирусоподобные частицы». Это совершенно новая область экспериментальных исследований: от вируса отделяется ДНК, и остается только наружная оболочка. Данные работы имеют большой потенциал в части создания новых вакцин.

Лиза все поняла. Пустые частицы вызывают сильную антигенную защитную реакцию, но при этом абсолютно без риска заболеть.

– Однако это еще только самое начало, – сказал Линдаль. – Имея пустую оболочку, можно строить что-то свое. Добавлять любые органические и неорганические компоненты, как, например, эти графеновые волокна.

– И, создав такую оболочку, – добавил Эдмунд, – можно заполнить ее любыми чудесами или ужасами, какими только вздумается. Другими словами, идеальная оболочка становится идеальным средством доставки.