Шестой уровень

Незнанский Фридрих Евсеевич

Молодец Дима, — отметил Турецкий — запасливый.

Долго не появлялся Кирюха. Александр уже начинал волноваться, когда увидел весело возбужденного Барковского. Он шел быстрой, подпрыгивающей походкой, а на шее у него победно развевался ярко-голубой женский шарфик.

— Боевой трофей! — хмыкнул Турецкий. — Ну, теперь все на месте.

Теплоход «Смирнов» отчаливал поздно вечером. Поэтому приказ Турецкого отсыпаться было выполнить не сложно.

А утром в дверь каюты, где жили Турецкий и Гладий, постучали и знакомый до боли голос заискивающе-ласково спросил:

— Господа, к вам можно войти?

— Входите! — угрожающе-вежливо ответил Александр.

Дверь распахнулась. На пороге стоял Кирюха. Лицо его было помятым, но довольным. Турецкий понял, что приказ был выполнен не всеми...

— Мужики, преферансисты среди вас имеются? — закрывая за собой дверь и многозначительно подмаргивая, спросил Кирюха. И, еще не дождавшись ответа, сначала показал пальцем на Александра, затем изобразил пальцами выход из каюты.

— Я играю... — понимающе кивнул Турецкий.

— А вы не балуетесь? — обратился Кирюха к Василию.

Но Василий не смог ответить. Он почти плакал, сдерживая смех.

— Он не балуется, — ответил за него Александр и, больно ухватив Кирюху за локоть вышел с ним из каюты.

— Ну что за цирк, Кирилл? Ты что, на прогулку выехал?

— Да я что, — почти обиженно сказал Барковский. — Я веду себя соответственно обстановке. Тут ночью такая гульба стояла, что будьте-нате! Все друг с другом перезнакомились, одни вы, как сычи, в своих каютах сидите и только внимание к себе привлекаете! Как нерусские, ей-богу.

— Может, ты и прав,— подумав, согласился Турецкий. — Ну и что ты предлагаешь?

— Мы же за машинами едем. Нам надо свою заинтересованность в этом деле показать! Короче, сейчас все поймешь. В данный момент все «челноки» после бурно проведенной ночи отсылаются. И мы отдохнем. А к вечеру бери Ваську, и идите к ребятам в каюту, там Козлов стол накроет. Я туда нужного человека приведу.

Вечером в дверь каюты постучали, и Кирилл Барковский со словами: «Проходи, Колюша, проходи!» — пропустил внутрь мордастого лысоватого человека.

— Это — Коля Бабухин! Человек бывалый. За тачками в Японию ходит не в первый раз. И очень много интересного нам с вами, мои новые друзья, может рассказать!

— Не бесплатно, мальчики, не бесплатно. За дивиденды, — проговорил Коля, и все невольно улыбнулись — так подходила ему фамилия Бабухин.

— Дивиденды у меня не большие. По пятьдесят баксов с носа, но деньги свои я отрабатываю честно... И тачки помогу выбрать что надо, и во Владике на таможне есть кой-какие зацепки. Как?

 — Что — как? — спросил Гладий.

— Ну, насчет дивидендов? — вылупив глаза, повторил Бабухин.

— А дивиденды когда отдавать? — очень заинтересованно спросил Козлов.

— С вас, мальчики, поскольку вы в первый раз, после погрузки ваших тачек на паром. Если же еще когда-нибудь захотите в Жапан за тачками смотаться и на меня нарветесь, то сразу — расплата прямо у трапа. Ну так как?..

— Это надо подумать, — как бы размышляя вслух, сказал Козлов.

— Да чего тут думать! Согласны мы, согласны! — сделав на Козлова страшные глаза, за всех ответил Кирюха. — Инструктируй, Колюша!

— Ну тогда, значится, так!.. — начал Бабухин и, как заправский лектор, стал прохаживаться взад-вперед по каюте. — Город-порт Осака, куда мы поутряне с вами прибудем, встретит нас восторженно и радостно. Это я шутю, — объяснил для «бестолковых» Колюша. — А вообще-то хозяева стоянок знают про наше прибытие и будут ждать нас у трапа.

Садимся к ним в автобус и — ездим, смотрим, выбираем!.. Кому чего понравится, сами не покупайте. Сразу ко мне. Я с ними торговаться буду. Теперь о ценах. Это самое для вас, мальчики, главное. За эту ночь решите и прикиньте хрен к носу, кто из вас на что, в смысле финансов, потянет. И про мои дивиденды не забудьте! Итак, я приступаю к главной части моего инструктажа!.. За двести пятьдесят — триста пятьдесят баксов можно взять развалюху восемьдесят четвертого — восемьдесят пятого года. Это «хонда-ци-вик» и тому подобное дерьмо. Тоже дерьмо, только восемьдесят шестого— восемьдесят седьмого года, стоит уже дороже — от пятисот до тысячи баксов. К вышеупомянутому дерьму приплюсовываются какашки. Это «тоёта-кари-на», «тоёта-капри», «ниссан-блюберд». Далее идет резкий переход от какашек к тачкам. От двух до пяти тысяч долларов. Год выпуска восемьдесят девятый — девяносто второй. Это представительский класс, «тоёта-креста», «тоёта-чайзер», «тоёта-маркдва», «ниссан-лаурель». Далее следуют машины: «мицубиси-паджеро», «джип-райнер», «тоёта-лек-сус». Но это уже свыше пяти тысяч «зеленых». Я «челнок» старый, чужие «бабки» вижу насквозь и, понимая, что таких денег у вас нет, свой предварительный инструктаж заканчиваю. Встретимся завтра утречком. Готовьте «бабки». А я дальше инструктировать пошел. Меня люди ждут!— закончил Бабухин и направился к выходу.

— Колюша, Колюша, погоди! А как же за успех нашего предприятия? — остановил его Кирюха, протягивая стакан с коньяком.

— Ну, чтоб деньги были и хрен стоял! — произнес тост Колюша и, опрокинув в себя стакан, вышел из каюты.

— Во чешет, да? — восторженно сказал Кирилл. — Как по-писаному!

— Ты зачем этого барыгу к нам притащил? — с угрозой в голосе спросил Турецкий.

— Он не барыга, он — Бугор. Ты же сам сказал... — начал было Кирилл, но Турецкий перебил его.

— Ничего я тебе не говорил! И вообще, ребята, давайте расходиться по каютам. Завтра у нас очень тяжелый день.

Он, скорее, злился на себя — уж больно все это было не похоже на его обычную работу в прокуратуре, да даже в «Пятом левеле». Детский сад какой-то. Но может быть, так и надо. Может, он слишком зациклился на своем профессионализме. И чего он вообще хочет от этих ребят — они же добровольцы.

Утром они увидели жирафьи шеи портовых кранов города Осака.

В первый раз за всю жизнь Турецкому, стало вдруг не по себе. Он не назвал это страхом, он назвал это предчувствием.

Страна восходящего солнца, шагнувшая уже в двадцать первый век, с честными своими узкоглазыми жителями встречала ребят приветливо.

Глава вторая НЕ СМЕШНО

— Тяжело в деревне без нагана, — сказал Кирюха, когда команда толпилась в очереди к трапу.

Он сказал это тихонько, но все остальные его поняли, потому что те же мысли вертелись злым роем и в их головах.

У трапа уже стояла команда Бугра — человек девять бритоголовых «шкафов» — и бесцеремонно собирала дань с «челноков». Такса была не очень-то большая — всего двадцать долларов, за эти деньги Бугор даже выписывал расплатившимся какую-то справку, дескать, деньги получены, человек «под крышей».