Шестой знак. Том второй

Лисина Александра

Укоризненно покачав головой, я снова посмотрела на обездвиженного мужчину и тяжело вздохнула.

– Вот скажи: зачем ты превратил своих подданных в стадо баранов, а? Почему не подумал, что даже для самого лучшего мага когда-нибудь может потребоваться замена? Ты ведь для них и солнце, и луна, и защитник, и охранник, и тюремщик… даже заболеть без твоего приказа они не могут! И как только ты слег, во что никто из них до сих пор не верит, не нашлось тех, кто посмел бы принять за тебя решение…

Повелитель, конечно же, не ответил. И даже не шелохнулся, когда я присела на краешек постели и, положив правую руку ему на лоб, прикрыла глаза. В самый последний момент подметив, что безмолвные охотники

улеглись у меня в ногах, но не рискнув на них отвлекаться. Сейчас у меня другая задача – повторить подвиг Гора и вернуть ненормальному магу хотя бы часть его сил. Я – Ишта. У меня должно получиться. Но сколько на это потребуется времени и моих собственных резервов…

– Люди должны ошибаться, – прошептала я, прислушиваясь к едва слышному биению чужого сердца. – Благодаря ошибкам они развиваются и становятся лучше. Отбери у них это право, и они лишатся свободы. Зачем нужна жизнь, если ты в ней ничего не решаешь? Конечно, некоторые найдут смысл и в служении, но разве для того вы уходили с Во-Аллара, чтобы стать рабами собственных заблуждений? Разве для того отказывались от богов, чтобы заменить их на нового идола?

Владыка неожиданно вздохнул, словно что-то услышал и понял. А я слабо улыбнулась и, открыв свои Знаки, второй рукой крепко сжала его ладонь.

Ничего… выкарабкается… мне не впервой удерживать кого-то на пороге Тени. Даже путешествую в Пустоте в свое удовольствие, беззастенчиво пользуясь подарком брата. Повелитель, правда, об этом не в курсе, ну да не в нем суть.

Главное, что я это знаю, а остальное уже неважно.

Глава 4

Сколько я просидела возле истощенного мужчины, постепенно покрываясь инеем, трудно сказать – я за временем не следила, да и не могла, если честно. Близость Тени всегда вызывает оцепенение, замедляет мысли, стирает эмоции, забирает беспокойство, тревогу… все то, что в тот момент было для меня лишним. И то, без чего я гораздо легче перенесла леденящее душу прикосновение Пустоты.

Первым признаком того, что дело пошло на лад, стало недовольное ворчание охотников. Затем они заерзали, зашипели, а в какой-то момент отошли в сторону, прекратив, наконец, отдавливать мои ноги. И это было хорошо… значит, Тени здесь осталось немного. А находящийся без сознания повелитель, частично восстановив резерв, тут же направил его на работу заклятия, сдерживающего темную половину его дара.

Спустя еще какое-то время я ощутила, что промерзшее насквозь, покрывшееся слоем самого настоящего снега платье снова стало мягким и… мокрым. Оно настолько холодило тело, что вынудило меня прийти в себя и, отпустив частичку брата, вернуться в обычный мир. Правда, мое зрение еще довольно долго оставалось черно-белым, а картинка – размытой, нечеткой, словно подернутой полупрозрачной дымкой инея. Но постепенно эта дымка истаивала, слабела, растворялась в воздухе… а вместе с ней из комнаты уходил и холод.

С некоторым трудом открыв глаза и осознав себя сидящей на чужой постели, я какое-то время вспоминала, что произошло и что это за мужчина с изможденным лицом, которого я так упорно держу за руку.

Потом вспомнила. Облегченно перевела дух. Осторожно отняла ладонь от потеплевшего лба повелителя и поморщилась, внезапно ощутив, что мои ноги находятся по щиколотку в ледяной воде. А платье отвратительно липнет к телу, вызывая дрожь и желание поскорее переодеться.

Невольно передернув плечами, я огляделась и с изумлением обнаружила на полу самое настоящее озеро, в котором плавали не успевшие растаять льдинки. Под слоем мутноватой воды проглядывал безнадежно испорченный ковер, который от экстремальных температур потерял былую красоту и, судя по образовавшимся проплешинам, был готов расползтись по ниточке

при первом же удобном случае.

На стенах тоже творилось демон знает что – от некогда висевших там картин и гобеленов осталось одно только название; краски на холстах потекли, смешались, превратив произведения искусства в совершенно невообразимую мазню; золоченые рамы потрескались. Письменный стол, горделиво возвышающийся посреди затопленной комнаты, больше походил на разграбленное пиратами судно. Стекавшая с него вода сбросила на пол все мелкие предметы, намочила пергамент, испортила несколько лежавших там книг. Помятые и поломанные перья валялись теперь на сидении такого же мокрого кресла. Опрокинутая чернильница окончательно замарала и без того пострадавший ковер. А несколько упавших со стола свитков лениво дрейфовали возле постели, то и дело тыкаясь в мои ноги, словно потерпевшие кораблекрушение в поисках спасительного берега.

Зябко поежившись, я перевела взгляд на владыку и вздохнула.

Ну вот… теперь он лежал не в ледяном гробу, а на нормальной перине, хотя толку от этого было, конечно, мало, потому что мокрые простыни явно не способствовали выздоровлению. Однако выглядел он гораздо лучше: губы порозовели, кожа стала теплой, а грудь спокойно поднималась и опускалась, как и положено нормальному человеку.

Отыскав взглядом убравшихся в дальний угол охотников, я строго велела им:

– На место!

И Тени, до последнего сторожившие двери, с нескрываемым облегчением убрались восвояси.

Убедившись, что они действительно ушли, я поднялась и, оправив мокрый подол, двинулась к выходу, стараясь не запутаться в складках и не споткнуться о всевозможный хлам, которого после таяния «арктических льдов» оказалось на полу предостаточно.

И откуда, скажите на милость, взялось столько мусора? Тени, что ли, развлекались, пока я была в сопоре?

Покачав головой и обогнув стул с отломанной (или отгрызенной?) ножкой, я добралась, наконец, до дверей и с любопытством выглянула наружу. Почти сразу отыскала бродящего по колено в воде илэ Мариоло, выглядящего потерянным Нига и беспокойно переминающегося возле самого порога командира, оглядела оттаявшие стены, покрытые красноречивыми следами недавнего буйства Тени, негромко позвала:

– Господин Иггер… все закончилось, можно расслабиться.

– Миледи?! – встрепенулся валлионец и, быстро меня оглядев, по традиции задал самый любимый свой вопрос: – Вы в порядке?!

– Замерзла, – призналась я. – Но повелитель помирать больше не собирается. Скажите илэ Мариоло, что его нужно перенести в сухое и теплое место. Прорывов Тени не будет.

Не успела я договорить, как маг со всех ног ринулся внутрь, расплескивая воду. Ниг от него почти не отстал, а на меня посмотрел с таким выражением, что мне стало неловко. Были в его взгляде и тревога, и безумное облегчение, и вполне объяснимая благодарность, а еще там виднелось нечто такое, в чем я неожиданно не сумела разобраться. Этакая смесь из самых разных эмоций, которые беспрестанно сменяли друг друга и не позволяли сосредоточиться на чем-то одном. Просто дикая какофония. Совсем, надо сказать, не для уставшей Ишты.

Пока командир добросовестно переводил мои слова подбежавшему магу, я поспешила посторониться, чтобы ринувшиеся в покои повелителя стражники не снесли меня вместе с дверьми. Но, надо отдать им должное, меня даже никто не задел, несмотря на то, что проржавевшие петли не позволили открыть створки больше, чем было. Следом за ними, квакнув господину Иггеру что-то напоследок, метнулся и господин Мариоло. Какое-то время они там шумели, охали и квохтали, осматривая погрузившегося в глубокий сон господина, но потом я с облегчением увидела, как они в десять пар рук бережно вынесли своего владыку и почти бегом кинулись в противоположный конец коридора.