Шестые врата

Русуберг Татьяна

– Да пошел ты!... – Еретик сорвал сдавливающий голову обруч, швырнул в подсыхающую кровь.

Истошный визг заставил его отвернуться от нехорошего оскала старшего по цеху. Боров, которого уже вырубили зарядом электричества и подвесили вверх ногами со вспоротой шеей, внезапно затрясся в конвульсиях. Мгновение – и зажимы на его ногах не выдержали. Животное грянулось оземь, встряхнулось и, пошатываясь, затрусило по проходу между конвейерными линиями. Три ближайших работника в синих фартуках и пластиковых шапочках бросились вдогонку. Один с куском трубы, двое – с ножами, которые держали в руках.

Еретик отвернулся и обнаружил, что был единственным, кто это сделал. О нем все уже позабыли.

– Дай ему, Леха! Всыпь

хряку!

– В пятак ему, в пятак!

– Гляди, живучий, урод!

Пока Еретик шел к выходу, разматывая завязки фартука, сзади доносились звуки ударов, мучительные визги животного и дружный гогот людей. Он знал, что никогда больше сюда не вернется. И никогда не сможет есть свинину.

В электричке на пути домой он думал о Достоевском. В школе философствования старика-людомана навевали летаргический сон, но вот сейчас, уставясь в мутное стекло, за которым изредка проносились размытые огни, Еретик сравнивал себя с Раскольниковым, и ему совершенно не хотелось спать. Конечно, бабульку он не убивал. Зато свиней ради идеи перерезал немало. Ведь он мог бы вернуться в Порхов, так? Ну, побушевал бы батяня, может, даже и приложил бы студента-недоучку, а потом отошел. Нет, Еретик остался в Питере не из-за страха перед отцом. Просто тут у него еще оставался шанс – шанс доказать всем, в том числе и профессору Погорову, что он прав. Что дырочная телепортация – это не шарлатанская выдумка, а новаторская теория, ломающая многие современные представления о физических процессах. А цена этого шанса - десятки тысяч выпотрошенных свиней и проданная Шиве вместо банального дьявола душа.

Интересно, можно ли приравнять восемьдесят тысяч хрюшек (50 гол./час) к одной дохлой бабульке? Хотя там еще и эта слабоумная была... Так, значит сорок тыщ за бабца, и сорок за дурочку. Или, может, умственно отсталая подешевле будет? Тьфу ты, какой бред в башку лезет!

Еретик тряхнул головой и подвинулся на лавке – была остановка, и новые пассажиры тщетно искали в забитом вагоне свободное местечко. Вежливый жест остался без ответа – хоть он и помылся в душевой, похоже, уже и сменная одежда провоняла бойней. Но ничего, это в последний раз. Теперь осталось только пройти во Врата, а потом вернуться и показать запись на национальном телевидении. Он представил себе Погорова, давящегося чаем при виде ненавистного студента в новостях первого канала, и не смог сдержать мечтательную улыбку. Девушка, сидевшая напротив, покраснела и поспешила уткнуться в лежавшую на коленях толстую книгу.

Тут Еретика посетила новая мысль, заставившая его нервно заерзать на сиденье. А что, если вся эта трескотня о Вратах в наушниках ему просто примерещилась? Не, а чо? Почти конец смены, мозг уже спекся. Иначе как объяснить радиосвязь с интернет-порталом? В принципе такое, конечно, возможно, но чтобы через «Максимум» и почти антикварные ЗМ-ки?! Значит, Шива, может, ничего ему и не присылал?!

Он принялся судорожно рыться в карманах в поисках мобильника. Чуть не выронил телефон на грязный пол, кое-как разблокировал... только чтобы увидеть свое искаженное отражение в темном экране. Нет, только не это! У проклятой хреновины села батарейка! Больше всего Еретику хотелось тут же раздавить никчемный гаджет каблуком, но он сдержался. В «Нокии» была очень неплохая камера, она ему еще пригодится.

На съемную квартиру мчался так, будто за ним гналась свора свиней-зомби, злых на то, что он вырезал им кишки. Мишка, сосед по комнате, студент-первокурсник, проснулся от шума, принялся тереть опухшие глаза. Едва осознавая его присутствие, Еретик привел в чувство ноутбук и ждал загрузки настроек, грызя ногти.

– Эй, ты чего? – Донесся со стороны дивана испуганный шепот. – Санэпиднадзор к вам, что ли, нагрянул? Прикрыли шарашкину контору?

– Заткнись, - прошипел Еретик, лихорадочно заходя в соцсеть. – А то не будет тебе больше халявных отбивных.

Мишка недовольно заворчал, но рев «Линкин Парка» на мгновение заглушил все звуки, пока Еретик не догадался вырубить динамики.

– Ну точно, псих, - Мишка, уже окончательно проснувшийся и злой, заковылял в сторону сортира. – Тебе там в порядке эксперимента пересадку мозга сделали – от борова.

Это остроумное замечание Еретик оставил без ответа. На весь экран засияли голубоватые буквы: «Твоя кандидатура принята».

[1] Бывает хуже, но реже (англ.)

[2] Я не псих (англ.)

[3] Догоняй, мать твою! (англ.)

Динго

«сказала стану плющом обовью твои руки и голову

стану венцом и творцом тебе и твоим псом

мучай меня

сказала так и стало так»

20:12. Господи, спаси! Найди меня, господи. Там, в глубине, под розовой оболочкой ложной невинности, где заперто в костяной клетке сердце, а в нем - вечная Кощеева игла, обрастающая плотью. Вытащи ее, господи, вытащи!

Легко молиться, глядя в черные стекла вагона метро. Легко представить, что за ними – бесконечная пустота космоса, в которую несется поезд-болид со скоростью 107 000 км/ч. А из пустоты смотрит лицо – острая мордочка, настороженные глаза, короткая шерстка между большими островерхими ушами. Лицо собаки Динго, пойманной, но не прирученной.

Она читала однажды рассказ, где героиня видела всех людей со звериными головами – кто был козлом, кто боровом, кто кошкой. Потом девушке сделали операцию, вставили жесткие контактные линзы, и зрение стало нормальным. Только из зеркала на нее теперь всегда смотрела лань.

Динго никто операцию не делал. А возможно, надо бы. Трепанацию и лоботомию. Потому что с ней, явно, что-то не так. И тут может быть только два объяснения – либо она больна, либо просто не человек. Гуманоид. С другой планеты. Из туманности Ориона. Потому что нормальные люди не могут так мучиться, у них просто органа нет для такой пытки. Вон они, на черном фоне за собачьей головой: слушают плеер, читают, болтают, спят.

Господи, сделай же что-нибудь, ну пожалуйста! Пусть поезд ускорится до 300 000 км/с, пусть сойдет с рельсов, пусть через двадцать световых минут двери откроются без предупреждения, и я вернусь домой. Слышишь меня? Слышит меня, вообще, кто-нибудь?

Ее услышали. Писк смартфона потерялся в гуле подземки, но от сигнала завибрировал наушник-сережка. Эсэмэска. Не привыкшая к такой оперативности со стороны высших сил, Динго не сразу сообразила, от кого послание. Но, когда на сенсорном экранчике открылись Врата, иголка в сердце повернулась и кольнула особенно остро. Испугалась, что уютное гнездо скоро станет прахом, и тогда ее вытащат и сломают. Если только какой-нибудь ребенок по ту сторону мира не уколется и не заснет с отравленным сердцем, так же, как заснула сама Динго давным-давно. Может, это тоже только сон? То, что ее приняли в группу?

– Подвинься, овца, чего растопырилась! – Какой-то парень, оттолкнув ее, выскочил в открывшиеся двери. Динго и не заметила, что поезд остановился на станции. Ноги внезапно стали ватными, и она тяжело осела на ближайшее свободное сиденье. Женщина со множеством толстых пакетов подозрительно покосилась на нее и подобрала собственность ближе к телу.

«Что же теперь? Взять академку в институте? Предупредить на работе? А зачем? Что, если все равно ничего не получится? Нас поймают на пути к Вратам. Наверняка из-за меня и поймают. Потому что я обязательно сделаю что-то неправильно, и остальные меня возненавидят. Нет, подожди, не паникуй! Они ведь тебя не знают, так? Никто, кроме Шивы, а он не имеет ничего против. Значит, если ты просто будешь делать, что тебе говорят, четко и быстро, то все будет хорошо. Им ведь на тебя наплевать. Им просто нужны Врата. Бог знает, зачем, но они тоже ищут выход, как и ты. Они не сделают тебе ничего плохого. Ты им нужна. Да. Я им нужна...»