Шевалье
Шрифт:
– Она хотела стать монахиней, ты знаешь, – вспомнила Аннунсиата. – Ее очень долго убеждали выйти замуж за герцога Йоркского, когда он был там. И как она, должно быть, разочаровалась, когда впервые увидела его. Она полюбила его позже, но тогда он, вероятно, казался ей старым и холодным мужчиной. Ей было только пятнадцать, и она была очень красивой.
– Да, – отозвалась Альена, – я видела ее портрет во дворце в Модене, написанный как раз перед свадьбой. Король очень похож на нее, особенно глаза.
Именно в Модене начались треволнения. У герцога Ринальдо было три дочери, все хорошо воспитанные, приятные девушки.
– Они выглядели
Через неделю король отправил восторженное письмо своей матери в Шале, сообщая, что он намерен жениться на принцессе Бенедетте. Королева написала в ответ, что она не может быть более счастлива.
– Они были как два ребенка, два не от мира сего ребенка, – рассказывала Альена.
Аннунсиата слышала горечь в ее печальном голосе, которую она не могла объяснить.
– Они желали друг друга, и все считали, что Бенедетта может заменить меня. Это было ничтожно.
В постели с Альеной в первую ночь он без умолку говорил о красивой принцессе, ее воображаемых добродетелях и о том, как будет прекрасно после их женитьбы. Альена пыталась опустить его на землю, заставить его увидеть, что он делает, но он был ослеплен совершенством плана женитьбы на своей кузине, которая так похожа на его мать. Что же до интимной стороны женитьбы, он об этом даже не думал. Альена решила, что он не связывает физическую близость с романтической любовью, которую он испытывал, и если она укажет ему на это, он будет потрясен и разгневан. Как бы то ни было, король сказал ей ласково, но твердо, что он считает, что им не следует теперь спать вместе, так как он собирается жениться на Бенедетте. После этой ночи он больше не приходил к ней в постель.
Альена нашла союзника в герцоге Ринальдо, который был крайне встревожен оборотом дела. Он быстро понял отношения Альены с королем и доверился ей, надеясь, что она поможет ему расстроить планы Джеймса, как это обычно ожидают от дамы сердца.
– Это невозможный союз, – заявил он. – Я должен думать о судьбе дочерей заранее. Король, хотя я люблю и уважаю его, ничего не может предложить, кроме пустого титула. Более того, его пустой титул доставит мне одни неприятности. Модена и Англия находятся в дружеских отношениях уже долгое время. Мы – маленькая страна. Мы не можем себе позволить создавать врагов.
Альена все это понимала и спросила, почему герцог просто не отказал. Он посмотрел на нее с горечью.
– Вряд ли я могу так поступить. Несчастный молодой человек пережил столько бед. Он, в конце концов, сын моей сестры и король Англии, хотя и в изгнании. Я не могу сделать его еще более несчастным. Если он действительно любит ее, хотя я не могу себе представить, насколько это возможно, когда он едва с ней знаком...
– Его величество получили очень строгое воспитание, – пояснила Альена, – и его отношения с женщинами всегда были очень строгими.
– Кроме ваших? – произнес с неуверенностью Ринальдо.
– Здесь совсем другое дело. Король не понимает женщин. Он не понимает меня как женщину,
– Думаю, что понимаю, – ответил Ринальдо. – Но не можете ли вы на него повлиять? Заставить его понять, что женитьба невозможна?
– Если бы я была его дамой сердца в нормальном смысле, я бы смогла. А при том, что есть, я могу только предложить, чтобы вы разлучили его с принцессой, и надеюсь, что время и разлука ослабят путы ее обаяния. Если он не будет с ней общаться, может быть, у него появится какое-нибудь другое увлечение.
Герцог сказал королю, что рассмотрит его предложение о женитьбе, и высказал пожелание, чтобы якобитский двор посетил Палаццо Давиа в Пезаро. Они пробыли в Пезаро месяц, и король чувствовал себя там очень несчастным. Он заявил, что город очень грязный, а вино невозможно взять в рот. Король целыми днями ожидал добрых вестей из Модены, которые не приходили, жаловался на скуку, на погоду, на слабое здоровье и на Пезаро. Единственным приятным событием во время пребывания в Палаццо Давиа стало возобновление интимных отношений короля и Альены.
– Я думала, что мы не должны сейчас заниматься этим, ведь ты почти помолвлен, – не могла не уколоть его Альена, когда король первый раз после той ночи пришел к ней.
Но она не смогла отказать ему. Любить его стало почти такой же привычкой, как и служить ему.
– Я еще не помолвлен, и мне начинает казаться, что никогда не буду, – ответил он. – Но я уйду, если ты хочешь.
– Я не хочу.
После месяца жизни в Пезаро король написал королеве и попросил, чтобы она убедила своего друга кардинала Гуалтерио пригласить короля к себе во дворец в Рим, что кардинал и сделал. В конце мая поредевший двор прибыл в Рим. Настроение у короля поднялось. В Риме в это время был пик театрального сезона. Ставились пьесы, оперы, проводились фестивали. Главные здания по ночам освещались таким множеством факелов, что было светло почти как днем. Кардинал подготовил свой дворец к приезду короля и устроил аудиенцию у папы сразу, как только король отдохнул.
– Он любил папу, – сказала печально Альена. – Он говорил, что папа добр и с ним легко себя чувствуешь. Он просил папу помочь устроить брак между ним и принцессой Бенедеттой, и папа обещал сделать все, что может.
Кардинал без устали показывал королю все достопримечательности Рима, но Альене удалось привлечь внимание Джеймса к не менее восхитительному, чем знаменитые церкви, – к опере. Не пробыла она в Риме и двух дней, как ее посетил Морис, что очень сильно впечатлило короля. Он прибыл в Рим со своим тестем, чтобы наблюдать за постановкой двух опер. Услышав о приезде короля, он сразу же пришел, чтобы узнать, с ним ли еще Альена.
– Однако сейчас сеньор Скарлатти снова его тесть, – рассказывала Альена. – а не просто бывший тесть. О, я забыла упомянуть об этом, не так ли? – спросила она, видя ошеломленное выражение на лице матери.
– Да, у него, кажется, пристрастие к детям Скарлатти. Он женился на младшей дочери, Николетте. Ей двадцать один, ненамного старше его дочери от первой жены, что Николетта, по-видимому, находит очень странным. Морис брал ее в Венецию на последний фестиваль, чтобы представить ее Алессандре, которая, между прочим, по-прежнему живет с Дианой ди Франческини. Николетта не перестает рассказывать о Венеции и о своей приемной дочери, которая также и ее племянница.