Шевроны спецназа

Зверев Сергей Иванович

Уже скоро… да, скоро… тем более что у русских внезапно замолчал пулемет. Это просто великолепно… Одиночный автомат, трещавший над поляной, вряд ли остановит атакующих. Но снайпер! Он отлично подготовлен и совсем не паникует… Как хладнокровно стреляет, словно в тире!

Бронсон стукнул кулаком по дереву и перевел дыхание. Он сознательно не хотел смотреть туда, где уже лежали и не поднимались безжизненные фигуры в камуфляжах, плохо различимые в траве.

Какая жалость, что он не может поддержать огнем своих ребят! Это невозможно… слишком маленькое расстояние для навесной стрельбы из подствольника, есть риск задеть своих.

Ну же, Микки! Давай, черт бы тебя побрал! Заворачивай фланги! Уже немного осталось… а потом гранаты, и дело с концом!

С первых же выстрелов внезапно ожившего пулемета, который превратил в горячий ад расстояние последнего броска для «зеленых беретов», кромсая землю перед ними, к полковнику пришло внезапное и ясное осознание неудачи.

— Отбой, Микки! — закричал он в переговорное устройство. — Всем назад! Всем ползком! Я прикрою!

Глава 11

Ухтыблин, отправив своих ребят на задание, с тремя оставшимися бойцами поспешил обратно. Еще в джунглях он услышал идущий сверху, из-за облаков, гул вертолетного двигателя. Майор вышел на полянку и остановился, задрав голову. Вместе с ним остановились и спецназовцы.

Хищный силуэт «Ми-24» выплыл из-за деревьев и, хорошо видимый на фоне громадного белого облака, быстро начал снижаться.

— Прилетел, значит, — удовлетворенно буркнул под нос Ухтыблин. — Еще бы не прилетел… Я бы на его месте пешком пришел.

— Вы мне, товарищ майор? — обернулся к нему боец, шедший впереди.

— Иди, иди, — махнул рукой майор, — не задерживай движение.

Возле барака, спрятавшись под навесом, сидел Разумовский со своей неизменной синей спортивной сумкой.

— Иваныч! — заорал он, вскакивая и разводя руками. — Родной ты мой! Где тебя черти носят?! В гости позвал, а самого дома нет! Я уже невесть что начал думать.

— Служба, Палыч, служба, — деловито проговорил майор, здороваясь с Разумовским. — Ну, пойдем ко мне. Поговорим за жизнь нашу грешную.

— Пойдем, Иваныч! — подхватил свою сумку летчик.

— Проходи, располагайся, — открыл ключом дверь Ухтыблин. — Сейчас я тебе замечательный фильм по «видаку» поставлю. Самый свежий, двухгодичной давности! Свежее в этом поселке не бывает. Там еще этот актер играет… как его… который сигает.

— Стивен Сигал, что ли?

— О! — поднял вверх указательный палец Ухтыблин. — Он самый. Между прочим, неплохое пособие по бою в ограниченном пространстве. Я его специально для ребят взял. Фильмец натянутый, конечно, но кое-что почерпнуть можно.

— Погоди, Иваныч, — растерянно выпрямился Разумовский, — ты что, на фильм меня звал?! А как же?..

— Картошка в постном масле и селедочка с лучком?

— Ну да. — Разумовский не смог сдержать глотательного движения, которое совершает человек, на долгое время оторванный от привычной пищи. — Тьфу, ты, черт! Видишь, у меня уже кадык дергается, а ты меня какое-то дурацкое кино усаживаешь смотреть!

— Да не смотри ты на меня так тревожно, словно собака на уходящего хозяина! — уже открыто улыбнулся майор. — Не обманул я тебя. Все есть, все вчера привез. У тебя сколько времени имеется?

— Ну, до вечера, — пожал плечами Разумовский. — Я в полетном задании написал: «отработка навыков пилотирования над горным районом. Тренировочный полет». Курсант на месте штурмана сидит. А что?

— Нужен ты мне, Сережа. Очень нужен. Присядь-ка на табуретку.

Летчик взглянул на сразу ставшее серьезным лицо майора и сел, не отводя от него взгляда.

Рассказ майора занял сорок пять секунд.

— Ты сошел с ума, конечно, — совершенно спокойно заключил Разумовский. — Спрашивать у тебя, понимаешь ли ты, в какую историю меня втягиваешь, я не буду. Ты военный человек и понимаешь, что приглашаешь меня участвовать в военном преступлении.

— Понимаю, — легко согласился майор и достал из холодильника пластиковую бутылку минералки. — Давай выпьем.

— Ты сдурел, — забарабанил пальцами по столу летчик, глядя перед собой застывшим взглядом. — Выбросил ребят по ту сторону границы и теперь думаешь, что я соглашусь принять участие в твоей авантюре?

— У нас не было другого выхода. Кстати, твой курсант вертолет поднимет?

— Да куда он денется? — рассеянно ответил Разумовский. — Погоди! — вдруг спохватился он. — Как это — курсант поднимет? А я? Куда ты меня определил в своих сумасшедших планах?

— Ты полетишь на «Ми-8», который на травяной площадке за поселком стоит.

— Да он же на консервации!

— Это твоя машина?

— Ну да… Иваныч, ты действительно сумасшедший или так удачно сейчас шутишь?! Никуда я не полечу! И курсант тем более! Не хватает мне еще без пенсии из авиации вылететь!

— На, попей. — Майор перегнулся через стол, протягивая Разумовскому пластиковый стакан с минералкой. — Помнишь, как ты меня забрал с ребятами с Лесистого хребта?

— Что?! Что ты сказал?! — Разумовский подался вперед, пристально вглядываясь в майора. Спустя несколько секунд он тихо выругался, ошарашенно покачивая головой. Его лицо под загаром побледнело и осунулось. Из веселого, жизнерадостного бодрячка он внезапно превратился в постаревшего человека, придавленного нехорошими воспоминаниями.

— Вспомнил, — хмыкнул Ухтыблин, — по глазам вижу — вспомнил.

— Так это был ты тогда?

— Я, Сокол… я. У тебя же тогда позывной Сокол был?

— Да. Как у Мимино… Ну и ну… вот так встреча!

— Все в жизни бывает, — махнул рукой Ухтыблин. — Жизнь, она такая… иногда покруче твоего Сигала кино закручивает.

Разумовский ругнулся еще раз, машинально поднес стакан к губам и вдруг хрипло спросил:

— А водка есть? Водка есть, спрашиваю?!

— Все есть, Серега. Но позже. Вот парней вытащим, тогда и выпьем.