Шевроны спецназа
Шрифт:
Мелодично затренькал спутниковый телефон, стоявший на полированном столе старшего адъютанта. Андрей Осипович вздрогнул и обернулся. Звонок этого телефона всегда означал, что сейчас ему будут сообщены какие-то очень важные новости. Хорошие или плохие, полковник еще не знал. Он незаметно перекрестился, откашлялся в сторону, придавая солидности голосу, и, взяв трубку, произнес:
— Полковник Кузьмин.
— Группа номер четыре, майор Сидоров.
Голос Ухтыблина был отлично слышен, как будто прапорщик стоял в двух метрах от старшего адъютанта.
Андрей
— Алле? — уже нетерпеливо проговорил майор. — Алле, вы меня слышите?
Андрей Осипович, вместо того чтобы ответить, только кивнул головой.
— Группа номер четыре, майор Сидоров. Алле? Да что это за связь такая?!
Было слышно, как майор подул в трубку. Это нелепое действие привело полковника в чувство, и он чуть было не рассмеялся.
— Не надо дуть в трубку, майор, это вам не совковая связь, — хорошо поставленным голосом проговорил старший адъютант. — Слушаю вас.
Значит, майор сейчас за границей. Все группы спецназа, выполнявшие задания повышенной важности и секретности за рубежом, имели только четные номера, и командиры групп имели право звонить по защищенному каналу связи в любое время дня и ночи.
— Мне нужен Василий Степанович, — уверенно произнес Ухтыблин.
Андрей Осипович открыто усмехнулся. Хорошо, что сейчас его никто не видит.
— У Василия Степановича очень важное совещание. Что у вас, майор? Докладывайте.
— Вот черт! — вполголоса ругнулся его собеседник. — А нельзя меня с ним соединить? Дело особой важности.
— Майор! — слегка повысил голос Андрей Осипович.
Ухтыблин понял по тону адъютанта, что у заместителя командующего, курировавшего все возникающие оперативные вопросы, действительно нет времени поговорить с ним лично.
— Ну, хорошо, хорошо, — сдался он. — Значит, так…
— И вы предлагаете обменять американца на краповый берет? — искренне удивился Андрей Осипович, выслушав слегка сбивчивый, эмоциональный рассказ майора.
При этих словах младший адъютант оторвался от компьютера.
— Ну да, — просто ответил Ухтыблин. — Речь идет о чести «краповика». Доложите об этом Василию Степановичу. Он должен понять.
— Я ничего ему сейчас докладывать не буду, — холодно проинформировал своего собеседника Андрей Осипович. — Повторяю, у него очень важное совещание. Потом.
— Ах, потом… — протянул майор.
Андрей Осипович вздохнул. Он отлично знал нрав своего бывшего командира.
— Надо доложить ему сейчас, — вкрадчиво проговорил Ухтыблин. — Это просьба. Если вы прямо сейчас не доложите ему об этом, то я вернусь, найду тебя, полковник, и лично набью тебе морду! Несмотря на всякую срочность и неотложность моих дел!
Полковник покачал головой. Ухтыблин совсем не изменился. И куда только его руководство смотрит?
— Да не могу, я, Иваныч, — сказал он в трубку. — У него сейчас офицеры из Генштаба сидят, а я тут вломлюсь с твоим предложением. Выгонят же…
В трубке повисла пауза. Полковник обернулся и увидел изумленно смотревшего на него младшего коллегу. Он сердито махнул капитану рукой, и тот снова уставился в компьютер, старательно изображая увлеченность работой, но полковник видел, что тот прислушивается к разговору не только ушами, но и всем своим телом.
— Ух ты, блин… Кузьма, ты, что ли?!
— Я, — поморщился Андрей Осипович. — Только обращайтесь ко мне по уставу, товарищ майор.
— Кузьма, чертяка, живой! Вот это да! А я подумал, что это однофамилец, только голос показался знакомым. Ну, мало ли что покажется знакомым по телефону!
— Да, — нейтрально произнес Андрей Осипович, — бывает.
— Кузьма… тьфу, черт… полковник ты мой дорогой, иди скорее к Василию Степановичу, доложи. Сам понимаешь, дело-то какое!
— Я уже озвучил вам мое отношение к данному вопросу. Я не считаю его важным и неотложным. Да и вообще… вы представляете, как я ему буду докладывать?! Обменять спецназовца иностранной державы на давно забытый краповый берет! Вы в своем уме?!
Возмущение старшего адъютанта было совсем не наигранным, и майор сразу почувствовал это.
— Ага, — задумчиво протянул Ухтыблин. — Давно забытый, значит?
— Так точно! Давно забытый…
— Ефрейтор Кузьмин, вы помните свою сдачу?
Голос майора напомнил Андрею Осиповичу давние времена, и он даже невольно подтянулся, но потом, ругнувшись про себя, расслабился.
— Это не имеет отношения к делу, — кашлянул Андрей Осипович и опять бросил грозный взгляд на капитана.
— Ах, не имеет… Ты помнишь, как ты блевал на полосе? Помнишь, как говорил — я больше не могу? Помнишь?!
— Я повторяю, это не имеет…
— Кто тебя тогда поднял, в нарушение всех правил, кто?! Молчишь?! А кто против тебя стоял в последнем бою, кто тебе слегка поддался, потому что ты, весь в соплях и крови, едва держался на ногах? Ну?!
Андрей Осипович молчал. В кабинете стояла мертвая тишина. Капитан за компьютером превратился в беззвучную статую.
— Ты помнишь, как ты целовал берет разбитыми губами, стоя на одном колене? Как ты не удержался и упал на землю? Ты ползал, как червяк, и не мог встать, но берет держал в поднятых руках? На нем еще остались следы твоей крови!
Андрей Осипович тяжело вздохнул:
— Хватит, Ухтыблин! Пойду доложу, пожалуй… Перезвоните потом, майор. Возможно, к этому времени я уже сменю место службы. И пошел ты к черту, Иваныч!
Глава 14
На Северном Кавказе середина сентября по великолепию погоды не уступает признанным мировым курортам.
Солнце неярко греет с прозрачного голубого неба, днем в тени уже несколько прохладно, а в чистом воздухе держится еле уловимый запах разогретого к вечеру леса.