Шейх
Шрифт:
– Ты быстро устанешь. Нам далек идти.
– Ты знаешь куда нам идти? Твой дом далеко отсюда?
– Пешком далеко. Нам нужна вода…
Девочка смотрит на полыхающий шатер. Там есть припасы. Но я… ни за что не решусь заглянуть туда.
– Быстрее. Пока можно… Ладно, я сама.
– Нет! Нет, я пойду.
Как же трудно заставить себя вернуться на место убийства. Меня колотит, с трудом удерживаюсь чтобы не зажмуриться. Горит только справа, из-за дыма трудно дышать. Очень быстро хватаю покрывало, скидываю туда еду,
Не удержавшись, оглядываюсь. Иршада нет! Я помню где он валялся… Я даже специально оглядываю внимательно все вокруг, пока не начинаю кашлять от дыма.
– Пошли же! Что ты так долго? – кричит Нафиса.
– Иду. Прости…
– Что ты там так долго делала?
– Ничего. Знаешь, шейха там нет. Наверное, он не умер. Это хорошо.
– Чего в этом хорошего? – хмурится девочка.
– Ты не стала убийцей.
– Я защищала нас. Тебя. Я не убийца.
– Да, конечно, прости… Я просто думала… вдруг ты переживаешь.
– Из-за этой грязной похотливой собаки? Вот уж нет! – фыркает Нафиса.
– Хорошо, тогда давай больше не будем говорить о нем. Знаешь, я не могу поехать с тобой…
– Почему? Ты погибнешь одна в пустыне.
– Я должна вернуться кое к кому.
– К кому?
– К другу… Он ранен.
– Из людей шейха?
– Нет, из нападавших… Он пришел за мной… Слушай, я все никак не спрошу. Откуда ты так хорошо знаешь мой язык? Ты из России?
– Нет.
– Но как…
– У нас мало времени. Где этот твой друг? Он точно друг? Ты точно не ошибаешься?
– Я покажу.
Наверное, это покажется странным. Я могла убежать от него. Именно в этот момент, наверное, и решилась моя судьба. И я сама сделала этот выбор. Хотя, если посмотреть с другой стороны, человек – это песчинка. Что для сил природы, что для поворотов судьбы. Именно так я себя чувствовала сейчас - маленькой беззащитной песчинкой. Может быть уже перестать бороться? Жалела ли я в этот момент, что сбежала из дворца Кадира? О да. Я безумно жалела. Потому что погибли люди. Страшной смертью. Потому что, возможно, будет и дальше развязана месть, война. Потому что... Кто я такая, чтобы пытаться обмануть судьбу?
Я размышляла об этом, пока шла быстрым шагом, иногда переходя на бег, за лошадью, что везла Нафису. Видимо от адреналина, я не чувствовала усталости. Увидев шейха в том же положении, что и оставила его, вздыхаю с облегчением. Помогаю девочке слезть с лошади. Нафиса такая худенькая, легкая, как пушинка.
– Он потерял много крови. Если выживет, он хорошо заплатит твоей семье за помощь.
– Откуда ты знаешь?
– Он… ценит свою жизнь.
– Его надо перевязать, он теряет кровь.
– Да, конечно…
Чувствую себя полной идиоткой. Ребенок дает мне указания. Отрываю кусок ткани от своей накидки, прижимаю к ране. Потом еще один кусок – длиннее. Им удается воспользоваться как бинтом.
Кадир приходит в сознание, это успокаивает меня. Смотрит на меня внимательно.
– Ты и правда вернулась. Почему?
– Не умею… бросать на смерть.
– Ясно.
– Ты будешь моим должником. Я спасу тебя. А ты меня отпустишь.
– Если я умру, то никто не будет держать тебя, - сказав это, Кадир снова закрывает глаза.
Эта мысль мне тоже приходила в голову. Но почему-то я не могу дать умереть чертову шейху.
Когда Кадир снова приходит в сознание, мы помогаем ему взобраться на лошадь. Нафиса садится к шейху сзади, чтобы вести. Он не в состоянии управлять животным. Делаем из покрывала, в которое я завернула еду и воду, длинные ленты, с помощью ножа, который забрали у Кадира. Как и саблю, и пистолет. Мы не оставляем шейху никакого оружия. Привязываем нашего спасенного, или пленника, я еще до конца не решила, к крупу животного, лентами. Когда заканчиваем – я едва жива от усталости.
– Ты должна залезть на лошадь, - говорит девочка.
– Я никогда не ездила без седла…
– Буря близко. Это вопрос жизни и смерти. У нас час. Наше время тает с каждой минутой.
Это было трудно, и ужасно унизительно, я кряхтела и корячилась, несколько раз соскальзывала. Нафисе пришлось слезть и помогать мне. Наконец, у меня получилось. Девочка дала мне в руки поводья.
– Она умная, поедет за мной. Не нервничай, доверься ей. Другого выхода у нас нет. Я постараюсь ехать не быстро.
Я прижималась к крупу совсем как раненый шейх, даже подумала – может и меня надо было привязать. Но каким-то чудом я доехала, не свалилась, молясь всю дорогу, чтобы мы успели. Ветер усиливался, видимость падала, глаза резало от песка, я почти ничего не видела. Когда впереди вдруг показались черные ворота, до меня донесся отголосок крика Нафисы. Всего лишь одно слово.
– Дом!
Глава 17
Из-за ветра и песка я почти не вижу очертаний дома, куда меня тащит за собой Нафиса. Другой рукой девочка ведет лошадь, к которой привязан Кадир. На крыльцо выбегают какие-то люди, Нафиса говорит им что-то по-арабски, и они бросаются к шейху.
– Пошли, - тянет меня девочка. – Они позаботятся о нем. Не переживай.
– Я не переживаю, - стараюсь произнести это как можно более равнодушно. Но это ложь. Мне приходится выдержать нешуточную борьбу с собой, так хочется подойти к шейху, проверить жив ли он, дышит ли. Не могу понять, что такое со мной творится….
У самого порога, стоит нам только войти, нас встречает громким возгласом женщина в темно-синем платье, ее волосы растрепаны, а на лице – испуг.
– Нафиса! Я чуть с ума не сошла, девочка! Как ты могла так напугать нас?