Шхуна, которая не желала плавать
Шрифт:
Без четверти пять я не выдержал.
— Заводи! — скомандовал я Майку. — Пойдем медленно. Если придем раньше, всегда можно будет снова лечь в дрейф.
Когда мы вновь задвигались, это было невероятным облегчением, хотя я вовсе не был уверен, что двигаемся мы в нужном направлении. Каждые полчаса мы выключали двигатель и принимались вслушиваться, в чаянии услышать мощный диафон острова Пасс. Но мощности этой оказалось мало — мы так ничего и не услышали.
В шесть часов пятьдесят две минуты мы выключили двигатель в четвертый раз. А в шесть часов пятьдесят две минуты одну секунду мы услышали урчание мощных дизелей слева по носу.
Хотя
Более оглушительного и жуткого звука я в жизни не слышал. Это был не звук, а такой агонизирующий, разрывающий барабанные перепонки вопль, какого не сумели бы произвести все нью-йоркские таксисты, собравшись вместе и разом нажав на клаксоны своих такси. Он был абсолютно невыносимым, но, с другой стороны, можно было не сомневаться, чья сирена его издает.
У нас с Майком сработал чисто павловский рефлекс. Я метнулся к желобу у правого борта, Майк — у левого. Мы сорвали парусину, точно папиросную бумагу, откинули запирающие скобы и нажали на рычаги. Мешки с ящиками полетели в воду с единым оглушительным всплеском. Мы столкнулись на трапе, торопясь выбросить в иллюминатор шесть бутылок более или менее законного рома вместе с двумя штопорами и одной открывалкой.
Исполнив свой долг, мы сели и принялись ждать. Добрых десять минут не слышалось ни единого звука, затем заурчали включенные дизели. Звук их приблизился и перешел в глухое бормотание.
— Эй, на шхуне! Есть тут кто? — вопросил хриплый голос.
У нашего борта, высоко вздымая над нами свой нос, возник катер канадской полиции «Голубой Ирис». Возле его пулемета столпились пять-шесть полицейских, замаскированных под матросов. Они ухмылялись.
Их вожак, капитан, инспектор, или как там еще Королевская канадская конная полиция называет шкиперов, ухмылялся шире всех.
— А я уж думал, что наткнулся на вторую «Мари Селесту» [17] , — весело заявил он. — Вы что, ребята, не знаете, что в тумане подают сигналы? Вы бы могли нас пропороть, если бы мы не следили за вами несколько часов по радару. Ну, так куда путь держите?
17
Название судна, обнаруженного в 1872 году у берегов Северной Африки, брошенного командой, судьба которой так и осталась неизвестной.
Я уже упоминал, что Майк отличается редкой сообразительностью. И он тут же разразился бурной речью по-испански, бешено размахивая руками, закатывая глаза и указывая на неудобопроизносимое название, выведенное внушительными буквами на нашем носу, а также на яркий баскский флаг, уныло свисавший с клотика грот-мачты.
Я тут же поддержал его на смеси испанских и французских слов:
— Это баска шихун амигос, хаста ла виста, адьос, уи, уи, си, си, си!
На мгновение полицейские словно бы обалдели, затем, с чисто англосаксонской надменностью заключив, что их язык для нас непостижим,
— Елки зеленые! Только послушать их, лягушатников, — сказал один.
— Ну, в штаны они у нас наложили, — добавил другой.
— Угу. Груз сбросили, ничего не соображая. Ну и перекосит же их, когда они узнают, что находятся в шести милях от Пасса и в трех от территориальных вод.
До этой секунды я не питал личной неприязни к этим служакам. Но тут я взбесился. Бросил разыгрывать испанца и выплеснул на них весь накопившийся у меня яд:
— Ах вы ночные горшки в красных мундирах, помидорники трусливые! — начал я. — Ах вы… — Но что, если меня слышали дети?
Полицейские зримо побелели. Затем их вожак обрел дар речи.
— Ты это брось! — взвыл он. — Думай, что говоришь, приятель! Мы все про ваши штучки с соляными мешками знаем. Если ты думаешь, что твои дружки там (он яростно махнул рукой на левый борт) хоть каплю получат из того, что ты за борт кинул, фиг тебе! Мы останемся тут, пока все не всплывет, а тогда утопим все чертовы ящики до последнего! Ладно, Джонс! Задний ход! Хватит стоять рядом с этой вонючкой!
«Голубой Ирис» загрохотал мощными дизелями, двинулся кормой вперед и почти сразу же растворился в тумане.
Едва катер скрылся из вида, Майк повернулся ко мне, я повернулся к нему — и мы расплылись в улыбках, как пара идиотов.
Нет, с ума мы не сошли. Но улыбаться у нас хватало причин. Начать с того, что теперь мы примерно знали, где находимся, где ждут нас братья. А во-вторых… но погодите минутку.
Мы включили обалдуйку и час осторожно шли на восток. А когда снова остановились и прислушались, то очень скоро услышали глухое «бум!» тяжелого дробовика. Пятнадцать минут спустя мы увидели силуэт судна. Это был большой рыбачий баркас братьев Мануэль. Он и еще три такие же стояли на якорях на банке острова Пасс. Все четверо подняли якоря и подошли к нам.
Первым на борт поднялся Алмон. Я потряс его мозолистую лапу, а его блестящие голубые глаза обвели взглядом нашу пустую палубу. Объяснять ему, что произошло, нужды не было.
— Не повезло, шкипер! — сказал он и захохотал.
— Поймали нас, сукины дети! — ответил я мужественно. — Милях в шести на юго-запад отсюда. Пришлось все вышвырнуть. И они собираются торчать там, пока груз не всплывет.
К этому времени на палубу уже забрались другие дюжие рыбаки. Они выслушали мою горестную повесть и не сумели совладать со своими чувствами.
Начали хихикать, покатываться со смеху, хлопать друг друга по спине с силой, какая могла бы свалить быка.
— Зря смеетесь, — сказал я, когда мне удалось вставить слово. — Мы немного перегнули палку и выкинули собственный запас.
— Сынок, мил человек, — сказал Хондас сквозь струившиеся по его щекам слезы смеха, — вот что значит с душой дело делать. Но вы, ребята, не горюйте. Сегодня вечером вам будет чем глотку промочить.
И было. Оставив наш потопленный груз на милость цепких парней с «Голубого Ириса», мы двинулись дальше. С включенной обалдуйкой мы вошли в бухту Хермитидж с Алмоном у румпеля. Три часа спустя «Ишь ты!» уже уютно стояла на якоре у Солбис-Коува, а мы с Майком наслаждались гостеприимством маленького селения. И, как предсказал Хондас, промочить глотку было более чем. Мы переходили из дома в дом, в каждом должны были снова рассказывать свою повесть, и в каждом нас утешали стаканчиком алки с горячей водой.