Шиари выбирает первой
Шрифт:
Кажется, любовь Ирис к нежнейшим кружевам и воздушным тканям передалась и мне. Каждое платье, пусть работа над ними еще не была завершена, я рассматривала с каким-то детским восторгом и восхищением. А уж то, что готовила портниха для бала дебютанток…
Несмотря на мое нежелание являться пред светлые очи императора и весь вечер ощущать себя кобылой на торгах, из бального платья мне не хотелось выбираться — настолько оно было прекрасным.
— Отлично, шиари Ноэро, — довольно заключила мастерица, когда и с примеркой, и с пирожными было покончено. — Если вам подходит,
Никаких четвергов!
— Лучше в субботу. В это же время, — с улыбкой предложила я.
Ирис кивнула и проводила меня до экипажа, заверив, что уже на следующих выходных я смогу красоваться в одном из своих новых нарядов.
Перед зеркалом — с удовольствием. Перед кандидатами в мужья — увольте!
Эскорн, как и обещал, явился за мной после обеда, чтобы отвезти на окраину города к Лейсонским конюшням. Сразу за ними раскинулся парк, больше напоминавший лесные заросли. В отличие от парка Августины в нем не было фонтанов, насыпных дорожек или вереницы кованых скамеек, освещенных масляными фонарями. Вместо клумб и фигурно подстриженных кустарников — частокол деревьев, а широкие прямые аллеи здесь заменяли вытоптанные лошадьми змеистые тропы.
Заметив, с каким интересом я оглядываюсь по сторонам, как вдыхаю полной грудью свежий, немного сырой осенний воздух и прислушиваюсь к голосам природы, генерал с улыбкой сказал:
— Так и знал, что вам понравится это место.
— Знали?
— Вы с ним похожи, — ответил военный, уверенно держась в седле, словно он и вороной красавец под ним были единым целым. — Вам не подходят холеные улицы города.
— Теперь вы понимаете, почему я хотела остаться в Кроувере, — поддела я наставника брата.
Точнее, теперь уже своего наставника.
С надеждой, что Эскорн передумает и отправит меня домой, успела распрощаться, поэтому начинать очередной бессмысленный спор не стала.
Вместо этого мирно продолжила:
— Здесь действительно очень красиво. И погода идеальная для конных променадов.
Ясная, безветренная, тихая. Пожухшая листва, укрывшая все вокруг охровым ковром, едва шелестела. На дорожках парка почти не было прохожих, да и всадники встречались нечасто: все же, несмотря на погодный штиль, было уже довольно прохладно. Долгим прогулкам горожане предпочитали посиделки дома, в гостях или уютных кофейнях за чашечкой горячего шоколада или чего покрепче.
— Скоро испортится, — заметил Вейнанд и оглянулся на Морри, которая, в отличие от нас, была явно не в восторге ни от места, ни от способа передвижения. Держалась в дамском седле так, словно вот-вот готовилась из него выпасть. Напряжение читалось в чертах лица девушки, в ее судорожно сжатых на поводьях руках.
Уверена, этому парку-лесу Морри предпочла бы холеные улицы Леонсии.
— Ноябрь самый темный и мрачный месяц, — согласилась я.
— Если вам станет скучно, я найду вам подруг, — предложил любитель искать всех и вся.
Женихов, подруг… проблемы для меня.
Хотя с последним я и сама неплохо справлялась.
— Они бы скрасили ваш досуг,
Надеюсь, это он не о своей любовнице говорит… Впрочем, любая другая шиари или шейла мне тоже будет что камень на шее.
— О, нет, не стоит никого искать! — с жаром заверила я. — В будни предпочитаю гулять с Морри и читать. Я уже говорила, что обожаю читать? А еще спать до полудня, особенно под дождь. Скажу вам по секрету, шейр, я та еще лентяйка и соня.
Его светлость покосился на меня с некоторым недоверием и хмыкнул:
— Вы производите совсем другое впечатление.
— Иллюзия, — пошутила я и подстегнула лошадь, заставляя перейти с шага на рысь.
Удивительно, но за три часа, проведенные вместе, мы с Вейнандом ни разу не повздорили. Он старался быть образцово вежливым шейром, а я из кожи вон лезла, чтобы вести себя как пример для подражания всем юным шиари.
В итоге генерал остался доволен прогулкой, а я была довольна, что она закончилась. Все же в его присутствии я постоянно была что натянутая тетива, и только когда между нами становилось не меньше мили, могла выдохнуть и расслабиться.
К тому же меня ждал очень важный и ответственный вечер. Нужно было раздобыть усилитель, но главное, я надеялась, что смогу разузнать хоть что-то про Рифера.
Около восьми вечера я ускользнула из дома и вместе с Брианом отправилась знакомиться с той частью столицы, в которую генерал меня точно никогда не повезет, — в порт.
Популярный в узких кругах кабак под названием «Развеселый купец» затерялся среди доков, цехов и складов. Спрятался в подвале старого дома, и не знай я, куда ведет лестница за облупленной дверью, прошла бы мимо.
И наверное, правильно бы сделала.
Эта часть города была так не похожа на остальную Леонсию. Ежедневно в столичный порт заходили корабли, нагруженные сахаром, патокой, экзотическими фруктами и кофе, и сейчас во тьме за крышами приземистых домов и несуразных построек проступали их призрачные очертания. Остроносые, украшенные сложными гальюнными фигурами, с широкой кормой и обнаженными мачтами, они интриговали куда больше, чем сомнительно пахнущая забегаловка.
Спускаясь по ступеням, недовольно скрипевшим у нас под ногами, я честно пыталась представить, как вообще брат мог здесь оказаться, но ни одной путной мысли так и не появилось.
Не успела переступить порог затхлого помещения, как сразу пожалела, что не воспользовалась чарами. И пусть на мне была маска, но, судя по липким взглядам, которые, пока пробирались к единственному свободному столу, никак не желали отлипать, женщины здесь появлялись нечасто. Одежда мужского кроя: штаны, рубаха и короткая кожаная куртка, которую я нервно запахнула, несмотря на стоящую в зале духоту, положения не спасали.
На меня пялились так, словно я была единственной женщиной в Эргандаре. Дородные подавальщицы такого интереса почему-то не вызывали. Хотя у них было на что посмотреть и куда нырнуть взглядом. Все, как одна, грудастые, без ложной скромности выставлявшие на обозрение посетителей свои богатства.