Шиари выбирает первой
Шрифт:
Я злилась на себя из-за этих мыслей. Злилась из-за того, что, глядя на Эскорна, казалась самой себе еще более жалкой. Он и эта черноволосая девица смотрелись бы друг с другом идеально.
Что же касается меня…
— Ваша любовница тоже приглашена?
Не знаю, какой джар в меня вселился и почему я вообще об этом спросила.
Жаль, генерал услышал и еще больше мне было жаль, что не обладаю даром хроновика. Было бы чудесно повернуть время вспять и забрать опрометчиво брошенные слова.
— Это вы о ком? — более-менее искренне удивился оборотник.
— У вас их так много, что
И это тоже было от джара.
Я явно покраснела — на щеки плеснуло жаром, но заставить себя извиниться и сменить тему почему-то не могла. Сидела и смотрела ему в глаза, ожидая ответа, в то время как Морри переводила взгляд с него на меня.
Подавшись вперед, Вейнанд произнес:
— Еще немного, и я решу, что вы ревнуете.
Вот глупость-то!
И вообще, лучше бы не подавался! Расстояние между нами стало ничтожно малым.
— Просто пытаюсь понять, в чьи руки отдали родители мое будущее.
На губах у Эскорна появилась улыбка, от которой оказалось сложно оторвать взгляд. Или… от его губ. Так и не поняла, что со мной случилось, и почему от взгляда серых, как закаленная сталь, глаз вдруг закружилась голова.
— В надежные, Лэйры. Вы в надежных руках, — хрипло прошептал генерал.
Он откинулся на спинку сиденья, а я постаралась сосредоточиться на картинке за окном экипажа. Та незаметно сменялась, узкие улочки перемежались со скверами и площадями, но всех их объединяла одна цветовая гамма: серая, мрачная.
Сегодня, в отличие от вчерашнего погожего дня, было пасмурно.
Особняк шейлы Оруа находился на другом конце города, в квартале, еще более роскошном, нежели тот, в котором доживала свои дни баронесса. Здесь каждый дом был настоящим произведением искусства. Этаким дворцом в миниатюре. Правда, назвать особняки, мимо которых мы проезжали, миниатюрными, было бы кощунством.
Тот, которым владела местная «царица салона», оказался из серого камня (везет мне сегодня на серый) со множеством балкончиков и башенок — имитация средневекового замка. Несмотря на позднюю осень, вдоль подъездной дороги цвели пышные клумбы, а листва на деревьях радовала глаз всеми оттенками зеленого от приглушенного до насыщенно- изумрудного.
— Представляю, сколько в эту красоту вбухали магии, — пробормотала я, снова забыв, что в карете не одна и выражаюсь так, как шиари не должна.
Эскорн улыбнулся:
— Даже не можете себе представить.
И снова, к своей досаде, я почувствовала, как начинают гореть щеки под его взглядом.
Безобразие.
Экипаж остановился на просторной площадке, заполненной экипажами разной степени помпезности и значимости. Генерал выбрался первым, помог Морри и протянул руку мне. Не знаю, то ли я в юбках запуталась, то ли тело вдруг перестало слушаться, но, поставив ногу на ступеньку, я вдруг почувствовала, что начинаю терять равновесие. К счастью, Эскорн среагировал мгновенно. Подхватил меня и поставил на землю. Легко и быстро, словно с утра до вечера только тем и занимался, что ловил неуклюжих шиари.
Правда, отпускать почему-то не спешил, а у меня от ощущения сильных пальцев на талии, от его взгляда вдруг сбилось дыхание.
— А вот теперь вы и правда в моих руках, Лайра, — тихий голос оборотника скользнул по губам.
И только тут я отмерла.
— Шиари Ноэро, — поправила его, отступая.
Отвела взгляд, а потом и вовсе отвернулась. Спешно, нервно. Первой направилась к парадной лестнице и замершим на ее ступенях лакеям. И пока шла, ругала себя за дрожь, разбегающуюся по телу. За учащенный стук сердца в груди и за осознание, что мне его близость была… приятна.
Нет, Лайра, это не безобразие.
Это самое настоящее гадство!
Первое, что услышала, оказавшись в просторном холле, — это легкую приятную мелодию. Ее нежное звучание разливалось по дому, струилось по ступеням лестницы, проникало в открытые двери. Створок с золоченой резьбой я насчитала аж целых шесть. Миновав одни, можно было попасть в музыкальную гостиную — именно там за роялем музицировала незнакомая симпатичная девушка. По крайней мере, ее профиль в ореоле светлых кудрей показался мне очень милым.
Не знаю, куда вели другие двери, а вот за третьими явно находилось все самое интересное. Именно оттуда доносились смех и громкие голоса.
Я нервно сглотнула. В последний раз я так волновалась перед практическим занятием по призыву огня и сейчас предпочла бы оказаться в каменной ловушке полигона, нежели чувствовать на себе любопытные взгляды светских бездельников.
— Ничего не бойся, Лайра, — сказал Эскорн, отдавая лакею свой плащ. — Я с тобой.
Хотела сказать, что лучше бы его со мной не было — ни сейчас, ни раньше, — но язык словно прилип к небу. Так и не смогла выдавить из себя даже слова. Молча вручила слуге верхнюю одежду и последовала за его светлостью к тем самым злосчастным дверям.
Нет, сами по себе двери были очень красивые, и золотистые узоры на них напоминали не то диковинные цветы, не то экзотических птиц, но ноги меня к ним совсем не несли. Я даже подумывала вырвать из рук лакея плащ и броситься обратно к карете, но в последний момент себя одернула. Не хватало еще вести себя как трусливый ребенок и малодушно дезертировать с «поля боя».
Расправила плечи, посильнее сжала меж пальцами шелковистую ткань своей простенькой юбки и следом за генералом переступила порог роскошной залы. И сразу, словно по щелчку пальцев, голоса смолкли, смех оборвался. Взгляды всех собравшихся (а их было немало!) обратились к нам.
— Господа! — громко произнес мой вроде как опекун, привлекая всеобщее внимание, хоть, даже если бы предпочел молчать, внимание мы все равно бы привлекли. — Позвольте вам представить наследницу славного рода Ноэро, шиари Лайру. — Понизив градус пафоса и добавив в голос дружеских ноток, его светлость закончил: — Прошу вас сильно не смущать шиари Ноэро и отнестись к ней с надлежащей теплотой и благосклонностью.
Вейнанд умолк, а на нас продолжали пялиться. На меня, в частности. А я хоть и скользила по залу взглядом, пытаясь рассмотреть незнакомые лица, но все было точно в тумане. Словами не передать, как мне хотелось к чему-нибудь прислониться! Или еще лучше — рухнуть в кресло. Вон то, что стояло в отдалении. Будь моя воля, я бы его вообще в самый угол отодвинула, а может, извинившись, присоединилась бы к той милой любительнице музицировать.