Шифр Магдалины
Шрифт:
С демонстративной церемонностью пришедший извлек из дорожной сумки пару зловещих предметов и положил их на стол перед Данфи. Первый из них представлял собой книгу в бумажной обложке с рисунком, как будто выполненным детской рукой. На нем была изображена промокшая блондинка в шортах и блузке на бретельках, на коленях моющая пол кухни, а в нескольких шагах от нее громадный датский дог, скалящий зубы. Данфи разглядел и название книги — «Лучший друг мужчины».
Второй артефакт представлял собой небольшую икону в позолоченном окладе, изображавшую Христа в терновом венце, с каплями крови на челе и глазами, устремленными к небу.
Хромой никак не отреагировал на его пренебрежительный возглас, открыл дипломат из сверхпрочного пластика и вытащил оттуда провод, подсоединенный к устройству, находящемуся внутри. Повернувшись к Данфи, он оперся на стол обеими руками, кивнул на икону и прошептал:
— Я знаю то, что ты сделал, и я знаю то, что ты знаешь. Солжешь мне, подонок, значит, солжешь и Ему. А теперь закатай рукав.
Весь остаток вторника и вся среда слились для Данфи в сплошной мутный поток вопросов, охватывавших его жизнь и карьеру. Конечно, в таких расспросах не было ни малейшего смысла. Подобно всем работникам Управления у Данфи был отличный навык работы с детектором лжи, позволявший ему если и не обмануть машину, то уж по крайней мере добиться путаницы в результатах. Если тест занимал много времени, как на этот раз, чтобы взять верх над устройством, требовалось сильнейшее напряжение, предельная концентрация в течение нескольких часов, что, естественно, изматывало. Сложно, но вполне выполнимо. Да к тому же игра стоит свеч, если есть что скрывать.
Главное, правильно воспользоваться интервалом между вопросом и ответом, интервалом, который оператор детектора намеренно затягивал, чтобы более точно измерить степень реакции. Чтобы обмануть машину, вам необходимо задать ложный нижний уровень для правдивых ответов. Это достигается относительно несложным маневром. Каждый искренний ответ должен даваться с определенной мерой психологического напряжения. Таким образом правдивые ответы делались практически неотличимы от лживых.
Вызвать в себе напряжение не так уж и сложно. Необходимо проделать какую-нибудь относительно простую математическую операцию: перед тем как совершенно искренне отвечать на очередной вопрос, нужно, к примеру, четырнадцать помножить на одиннадцать. А когда возникает необходимость солгать, нужно просто лгать не думая, и результаты получаются примерно одинаковые. И психолог, анализирующий данные с детектора, придет к выводу, что вы либо постоянно лгали, либо постоянно говорили правду.
— Сегодня среда? — спросил оператор, считывая вопрос с веера компьютерной распечатки.
Данфи задумался. Девятью шестнадцать равняется… Девяносто плюс пятьдесят четыре — 144.
— Да, — ответил он.
Оператор поставил галочку рядом с вопросом.
— Вы бывали в Лондоне?
Четырнадцать умножить на двенадцать будет… сто сорок плюс двадцать восемь: 168!
— Да.
Еще одна галочка.
Ну и так далее.
— Вам известен пароль «МК-ИМИДЖ»?
Двадцать семь помножить на восемь — 216.
— Нет, — ответил Данфи, заметив, что начинает считать быстрее. (Но что такое «МК-ИМИДЖ»?)
— Мистер Дэвис связывался с вами в день своего отъезда из Лондона?
Триста сорок один разделить на восемь равно… сорок два и… в голове было совершенно пусто. Сорок два плюс… плюс… Сорок два и какая-то
— Да, — ответил он.
Галочка.
— И он сказал вам, куда направляется?
Данфи на мгновение отключился.
— Нет, — сказал он. И всего-то…
Еще одна галочка…
Через некоторое время его отпустили домой.
7
В тот вечер в номере отеля Данфи ожидали его старый паспорт, бумажник и одежда. Рядом с чемоданом в маленькой пластиковой упаковке он обнаружил свою зубную щетку, бритву, стопку старых квитанций, мелочь, которую он оставил на комоде, щетку для волос «Мэйсон Пирсон» и разные другие мелочи. К чемодану была прикреплена черная бирка с надписью «Личное имущество», похожая на те, какие приклеивают в прачечной. При взгляде на нее у Данфи возникло странное и неприятное чувство дежа-вю. «Да, вот так оно и происходит, — подумал он, — когда вы умираете. Вашу зубную щетку и мелочь кладут в пластиковый мешочек и посылают ближайшим родственникам». Внезапно ощутив жуткую усталость, он сел на кровать, потом прилег на подушку и мгновенно отключился.
Наверное, часов через десять от глубокого сна его пробудила настойчивая телефонная трель. Голос на противоположном конце провода приказал ему немедленно явиться в Управление и «иметь при себе всю документацию».
Данфи сделал то, что ему было велено. Чернокожий офицер с проседью в волосах и с перечнем вещей, подлежащих возврату, попросил его сдать паспорт на имя Керри Торнли, ирландские права на вождение автомобиля и всю остальную «мелочь». Офицер выбрасывал все передаваемые ему вещи в красную металлическую корзину с надписью «Сжечь!» и вычеркивал из списка.
Впервые Данфи со всей очевидностью понял, что больше Управление его в Англию не пошлет.
В легком отупении от происшедшего он спустился на лифте в Отдел кадров, где ему пришлось просидеть около часа в холле для ожидания, выкрашенном в лимонно-желтый цвет, мусоля затрепанный номер «Экономиста». Наконец появилась маленькая седенькая дама в ситцевом платье, сообщившая ему, что на данный момент его рабочим кабинетом будет комната «В-209».
Данфи примерно знал расположение кабинетов в Центре, однако…
— Где это?
— Не могу вам точно сказать, — ответила дама, на лице ее читалось искреннее удивление. — Вам придется спросить у охраны.
Как оказалось, «В-209» находился в подвале северного здания в широком коридоре между двумя погрузочными платформами. Коридор здесь раздваивался, превращаясь в разновидность склада для нового компьютерного оборудования, канцелярских товаров и (как очень скоро понял Данфи) для отработанного человеческого материала Управления, а также военизированных частей при Зарубежном отделе Управления.
Вильчатые погрузчики с грохотом двигались по коридору от одной платформы к другой, сталкиваясь друг с другом и врезаясь в стены. Из-за постоянного шума люди здесь говорили громче, чем в других частях здания, и здесь постоянно шла некая специфически мужская игра (а скорее просто подростковое кривляние). Более того, Данфи померещилось, что в коридоре стоит густой дух тестостерона, словно аромат каких-нибудь полевых цветов на проселочных дорогах штата Мэн. Серьезно думать над чем-то в таком месте невозможно, даже если бы и было над чем думать. Но думать было действительно не над чем. Его посадили на привязь.