Шифр Магдалины
Шрифт:
Кроме него, в ресторане никого не было. Вокруг царили полумрак и прохлада.
— Эспрессо, Мигель!
— Мне не надо, спасибо, — сказала Клементина. — Я пойду искупаюсь.
Данфи бросил на нее скептический взгляд.
— Ты ничего не забыла?
Она озадаченно оглянулась.
— Что?
— Купальник, — ответил Данфи, усаживаясь за столик в углу.
Клементина поцеловала его в затылок.
— Какой ты умный! — Она взяла полотенце, повернулась и вышла на ослепительно сиявшее солнце.
— Я обязательно должен это увидеть! — воскликнул
— Совсем не обязательно! — Джек взял его за локоть и заставил сесть рядом с собой. — Ты принес «Перлкордер»? — спросил он.
— Принес, — ответил Томми, вынимая его из кармана рубашки и передавая Данфи. — Здесь тот самый профессор, которого ты прослушивал?
Данфи кивнул, вставляя микрокассету в магнитофон.
— Последняя запись перед тем, как из него сделали отбивную.
— Ну, если ты не возражаешь, — сказал Томми, — исходя из того, что кассету может слушать только один человек, я спущусь со своим кофе на пляж.
Данфи вставил наушники.
— Ты ведь не собираешься строить глазки моей подружке?
— За кого ты меня принимаешь? — запротестовал Томми.
— За извращенца.
Если Томми ему что-то и ответил, Данфи все равно ничего не услышал, так как уже успел нажать кнопку воспроизведения, и крошечные катушечки диктофона завертелись.
«— Золотого луга.
— Золотого луга?
— Да.
— Ну, если вы так говорите… а не кажется ли вам, что это несколько…
— Что?
— Желтовато.
— Я знал, что вы так скажете! Но нет, я не думаю. С Кирманом все будет выглядеть великолепно.
— Ах да! У вас же есть Кирман!»
Данфи потребовалось некоторое время, чтобы разобрать голоса, и еще минута, чтобы понять, о чем говорят. В данном случае речь шла о кресле, которое Шидлоф собирался покрыть новой материей.
Следующий разговор оказался гораздо понятнее: Шидлоф договаривался о визите к врачу по поводу подозрений на бурсит. И тут Данфи принесли кофе. Так внезапно, что он даже вздрогнул. Склонившись над «Перлкордером» и полностью погрузившись в прослушивание записи, он не заметил, как подошел Мигель.
— Спасибо, — сказал он немного громче, чем нужно. Сделал глоток. — Великолепно!
Третий и четвертый звонки были от студентов, просивших перенести консультации с ними на другое время. Пятый звонок, международный, был от самого Шидлофа. Данфи насчитал пятнадцать отчетливых гудков, прежде чем телефон зазвонил на противоположном конце. Затем послышался голос с выраженным американским произношением.
«— Товарищество Джибельи.
— Алло! Говорит Шидлоф!
— Да…»
Данфи остановил магнитофон и перемотал пленку.
«— Товарищество Джибельи».
Перемотал снова.
«— Товарищество Жиля Бекли.
— Говорит Шидлоф!
— Да, доктор Шидлоф. Рады вас слышать.
— Я звонил по поводу отосланного мной чека.
— Да, конечно, я хотел поблагодарить вас за него.
— Это был предварительный
— Я понимаю.
— И меня интересовало, была ли у вас возможность взглянуть на письмо.
— Была.
— И?.. Вы смогли составить какое-либо мнение?
— Да, конечно. Письмо абсолютно подлинное. Здесь не может быть никаких сомнений».
Наступила пауза продолжительностью пять или десять секунд.
«— Профессор?
— Да.
— Мне показалось, что со связью какие-то неполадки.
— Нет-нет, просто…
— Если хотите, я могу познакомить вас с человеком, который работает на „Сотбис“. Первоклассный специалист.
— Нет…
— Вероятно, с его помощью вы сможете получить за письмо тысячу долларов, а то и больше. Уверяю вас, вы не прогадаете».
Данфи узнал голос Бекли. Он вспомнил, что видел его в одном из ток-шоу Дианы Сойер. Эксперт говорил там о полной неаутентичности дневников Гитлера.
«— Да, я вам весьма признателен, но… в данный момент мне просто хотелось бы подтвердить подлинность писем».
На этот раз замолчал Бекли, потом вдруг воскликнул:
«— Ах, а я и не предполагал!..
— Да, речь идет о переписке. Мне казалось, я достаточно ясно дал вам понять, что высылаю лишь одно из писем.
— Признаться, я не понял.
— Ну…
— И все они… Вы утверждаете, что все они от Аллена Даллеса?
— Да. Переписка завязалась в начале тридцатых годов. Юнг скончался в шестьдесят первом. Вместе с его смертью закончилась и переписка.
— Понимаю».
Бекли снова замолчал.
«— Знаете ли, ваш интерес может стать крайне небезопасным.
— О! Что вы имеете в виду?
— Гм… Аллен Даллес был очень влиятельной персоной. Нити от него шли весьма далеко и в самых разных направлениях.
— Я понимаю, конечно, но…
— Если хотите, я мог бы взглянуть и на остальные письма.
— Очень мило с вашей стороны, но…
— Совершенно бесплатно.
— Полагаю, что это не имеет смысла».
Разговор продолжался еще примерно минуту. Бекли пытался выманить у Шидлофа остальные письма, а профессор вежливо ему отказывал. Наконец профессор повесил трубку, сказав, что у него консультация.
Данфи вспомнил телеграмму, которую видел в Особом архиве, от Матты к Карри. «Односторонне контролируемый источник… обладает материалами, имеющими отношение к файлам „Андромеда“… Кто такой Шидлоф?»
Ну что ж, по крайней мере теперь ясно, кто был «источником». Да, собственно, он и раньше подозревал. Бедняга Шидлоф обратился за советом не к тому человеку. Бекли принадлежал к тому весьма распространенному в Вашингтоне типу людей, которые никогда не порывают своих психологических связей с разведкой. Уйдя в отставку в пятьдесят, они готовы сделать все, что угодно, лишь бы продемонстрировать шпионскому сообществу свою незаменимость. Для них главное — чувствовать себя «своим» и оставаться «в игре».