Шикаста
Шрифт:
— Рэчел считает, что я не должен спать с Сюзанной, — сказал он Бенджамину совершенно серьезно.
— Вот еще, — отмахнулся Бенджамин. — Перетрахай их всех, ха-ха!
Мы оба заметили, что ляпнув это, он сразу пожалел о сказанном и сконфузился. Он сидел на одном стуле, толстый, волосатый, как крестьянин. Джордж сидел на другом, элегантный, изящный. Я сжалась у стены.
— Почему, сестричка? — повернулся Бенджамин ко мне. — Почему Джорджу нельзя спать с Сюзанной?
— Да спите вы, с кем хотите, мне плевать, я думала, это что-то значит, а это
Слезы из моих глаз текли потоками, буквально лились на пол.
Джордж явно ощущал угрызения совести, и мне это доставляло удовольствие.
— С кем же мне тогда можно спать, сестричка? — обратился ко мне Джордж.
— Конечно же, с Рэчел, — тут же ляпнул Бен.
Несколько мгновений мы молчали, все трое. Джордж покачал головой. Бенджамин снова смутился. Я еще раз осознала, что мы способны видеть свои параллельные, альтернативные, возможные действия. Я увидела, как бросилась к Бенджамину, как вонзила в него ногти, чтобы выцарапать его бесстыжие глаза. Джордж наверняка вскочил бы, схватил меня, оттащил от Бенджамина и усадил на место. Я так бы и поступила — если бы не присутствие Джорджа.
Джордж сказал, что разговор серьезный и что Бенджамину следует оставить дурацкие шуточки при себе.
— Так с кем же мне спать? — снова обратился ко мне Джордж. — Я нормальный половозрелый самец. Еще пять лет не женюсь.
Снова молчание. Молчим все по-разному.
— Я серьезно спрашиваю, — продолжил Джордж. — Есть бордели, есть целомудрие. И есть девушки, которые хотят со мной спать. Сюзанна — одна из них.
— А когда ты ее бросишь, что она будет делать? — спросила я.
— Бог ты мой! — не вытерпел Бенджамин. — Вы только послушайте. Вечная женственность! Абсолютный абсолют, ультимативный ультиматум.
— Она любит тебя! — продолжала я, не обращая внимания на кривляние Бенджамина.
— Она любит тебя! — передразнил меня Бенджамин.
— Да, любит. Странно, что тебе это невдомек. Неужели ты такой дурак, что не понимаешь? Ты — самое важное, что случилось в ее жизни.
Что ж, это и в самом деле так, — развел руками Бенджамин. — Ложная скромность тут не поможет.
Джордж выглядел озадаченным.
— Ты можешь жениться на сотне других, и Сюзанна тоже может выйти замуж за какого-нибудь политикана, стать важной леди, сама речи произносить, но все равно ты останешься главным событием в ее жизни.
Джордж даже покраснел. Таким я его еще не видела.
— А ведь она права, — совершенно серьезно обратился вдруг к Джорджу повзрослевший Бенджамин.
— И что мне теперь прикажете делать? — спросил Джордж.
— Ага, попался! — сценически зловеще взвыл Бен.
Я все думаю, думаю… И прихожу к такому выводу: невозможно понять действия, пока не увидишь его результат.
Толчком послужила эта конференция. Когда Джордж туда собрался, меня тошнило от отвращения. Потом оказалось, что он делегат от мусульман, евреев и христиан. Еще не легче. Уж не знаю, как он это умудрился. Но и это еще не все: Джорджу предстояло представлять
Меня на конференцию не приглашали. Бенджамин там был, рассказывал мне. Сначала он заявил, что лучше сдохнуть, чем туда ехать. Но не сдох. Вернулся и очень подробно все реконструировал. Потом я размышляла и домышляла сама.
Бен сказал, что Джордж был звездой мероприятия, намекнул, что он и там переспал с какой-то делегаткой. Сюзанны в числе делегаток не было. Если бы я спросила Джорджа, он бы сказал мне, но я не стала спрашивать. Хватит с меня.
После конференции наш дом стал популярен. Вести из разных стран, гости с разных концов планеты. Джордж и сам может поехать теперь куда угодно, и его везде примут. Все без устали повторяют, что он там выступал, убеждал, уговаривал — в общем, говорил. Все время говорил. А вот Бенджамин утверждает, что ночью наш братец занимался чем-то другим. Я приперла Бена к стенке, и он, смеясь, заявил, что никогда не утверждал, что Джордж занимался чем-то иным, кроме пустозвонства и фанфаронства.
Они приходят в наш дом, днем и вечером; белые, черные, смуглые; голубые и розовые, и все хотят видеть, а главное — слышать Джорджа. Я поняла, что Джордж говорит, как говорил Хасан. И я сидела, слушала так же, как все присутствовавшие. Ольга и Симон тоже слушали. И Бен. Молчал и слушал. Потом, позже он мог зубоскалить, передразнивать, пародировать, передергивать, но когла Джордж говорил, он слушал. И опять могу отметить: чувства мои — одно, а мысли — иное. Ну а что касается понимания сказанного Джорджем… но говорить об этом не имеет смысла.
ТАФТА, ВЕРХОВНЫЙ ПРАВИТЕЛЬ ШИКАСТЫ
ВЕРХОВНОМУ НАДЗИРАЮЩЕМУ ПРАВИТЕЛЮ
ЗАРЛЕМУ, ШАММАТ
Приветствую тебя и повинуюсь, о Великий!
Указания твои исполнены.
Четыре Национальных Округа проверены. Сообщаю результаты эксперимента.
Глава Правительства Один
Получив наши указания сообщать населению без утайки только правдивую, точную информацию, он тут же собрал совет министров и проинформировал всех о своем намерении. Тут же, прямо с заседания совета министров его отправили в камеру психлечебницы тюремного типа. Гражданам сообщено, что он подал в отставку по болезни.
Глава Правительства Два
Использовал первую представившуюся ему возможность (телевизионное обращение к народу по случаю вступления в должность) для сообщения населению фактов, доступных лишь главе правительства, но не являющихся секретными. Сразу по окончании выступления выдвинувшая его фракция лишила главу правительства своей поддержки, и ему пришлось подать в отставку.
Глава Правительства Три
Под воздействием нашего внушения собирался сообщить населению некую тщательно скрываемую от народа информацию, но был убит военными, которые благодаря системе тотальной слежки вовремя узнавали о его намерениях.