Шикаста

Лессинг Дорис Мэй

(См. также мои предыдущие доклады.)

Чен Лю своему другу Ку Юаню

От тебя по-прежнему ни строчки. Надеюсь, однако, что ты получил мои письма.

Желаем ли мы, чтобы эти миллионы молодых (иные из коих, не спорю, исполнены заблуждений и политических предрассудков), по большей частью поддающихся перевоспитанию, создавших по всему свету свои организации, выработавшие своеобразный стиль работы, своеобразную дисциплину, желаем ли мы, чтобы они обратились друг против друга? Не могу поверить, чтобы ты этого хотел. Не могу поверить, что ты одобряешь нынешнюю нашу политику в Европе.

Донесение товарища Чена Лю Совету в Пекин

Как логическое продолжение развития событий, о которых упоминалось в моем

предыдущем докладе, на высшем уровне Всемирного Союза Армий Юных готовится инсценировка показательного процесса. В роли обвиняемого выступит Белая Раса. Обвинитель — Цветные Расы. Процесс намечается летом в Греции. Ему уделяется большое внимание. Обвинение будет представлять Джордж Шербан, долгое время находившийся под нашим наблюдением. В роли защитника выступит Джон Брент-Оксфорд, старый член левого крыла лейбористской партии Британии, имеющий очень длинный послужной список. Он представлял Британию в соседней Европе при нескольких лейбористских правительствах. Суд Панъевропейской Федерации приговорил его к тюремному заключению; по моей рекомендации Джон Брент-Оксфорд освобожден и назначен на должность руководителя нижнего звена в надзорном органе молодежного движения (Бристоль, Англия). Слаб здоровьем. Работал в известной юридической фирме, но затем ушел в политику, однако хорошо подготовлен к выполнению поставленной перед ним задачи, требующей, в основном, не досконального знания законодательных актов, а хорошо подвешенного языка. Выбор обоих индивидов не может не вызывать некоторого недоумения. Джордж Шербан британского происхождения, в нем лишь четверть индийской крови. В молодежных армиях его, однако, воспринимают как «почетного индостанца». Джону Брент-Оксфорду уже за шестьдесят. Легко предсказать, что выбор адвоката из презираемого старшего поколения вызовет сдвиг эмоций против обвиняемого. Мне известно, что Брент-Оксфорд популярен среди молодежи и уважаем теми из молодых, кому довелось с ним работать. Такой выбор можно приписать циничному подходу либо небрежности.

Брату Джорджа Шербана, некоему Бенджамину, фигуре менее харизматической, отводится роль одного из «советников» Джона Брент — Оксфорда. Таким образом, он выступит в ходе процесса против собственного брата. Бенджамин Шербан недавно прошел курс перевоспитания без какого-либо заметного результата.

Не следует недооценивать значения этого «процесса». Он уже возбудил значительный интерес, заявки на участие в нем посыпались из всех стран. Считаю необходимым выделить продовольствие и обеспечить всех палатками. Настроение в молодежных армиях в настоящее время более «взрывное», циничное, неустойчивое, чем ранее. Расцениваю его как опасное. Я отдал распоряжение о повышении готовности войск.

Чен Лю своему другу Ку Юаню

Настоятельно прошу тебя вмешаться. Мои распоряжения о выделении ресурсов для обеспечения «процесса» отменены. Приказ выделить продовольствие саботирован. То же относится к распоряжениям выделить место для лагеря, обеспечить его водой, охраной и так далее. Все это без объяснений. Которых, честно говоря, я и не запрашивал.

Через два месяца несколько тысяч представителей Всемирного Союза Армий Юных соберутся в Греции. Рассматривает ли Совет возможные последствия на тот случай, если события выйдут из-под контроля?

Пишу тебе в состоянии духа, которое в дни нашей былой дружбы объяснять бы тебе не пришлось.

Когда «процесс» все-таки начался, Чен Лю подробно рассказал о его ходе своему другу Ку Юаню.

Получил твое сообщение. Положение твое понимаю. Агент, которого отправляю к тебе с этим письмом, насколько я могу судить, надежен. Он объяснит тебе, в какой я оказался ситуации. Большую радость доставил мне сам факт получения от тебя личного послания, хотя, конечно, вести не обнадеживающие. Опишу тебе, как ты и просил, события пресловутого «процесса», помимо официального доклада, отосланного по обычным каналам в Совет.

Прежде всего, Джордж Шербан, главный обвинитель, отправился в Зимбабве и добирался туда очень медленно на перекладных, используя разного рода автомобильный и железнодорожный транспорт, иногда

передвигаясь пешком, и при этом, как всегда, представляя разные молодежные армии. Путешествовать подобным образом довольно-таки опасно по многим причинам. Повсюду ведется множество затяжных войн, поэтому предугадать, как будет развиваться ситуация, весьма затруднительно. Молодежные армии анархичны, плохо организованы, иногда это просто соперничающие банды поджигателей и грабителей. Маршрут Шербана пролегал через несколько зон военных действий. Он запасся полномочиями самого высокого уровня, которые частенько его выручали, но несколько раз все же оказывался на грани задержания и однажды даже был арестован, однако добился освобождения. Брат по имени Бенджамин всюду сопровождает Джорджа Шербана. Он неоднократно подвергался перевоспитанию, всегда безрезультатно, но, что интересно, ни разу не проявил нелояльности, нежелания сотрудничать. Брата, однако, сопровождал вопреки нашим предостережениям. Наказывать за это Бенджамина Шербана я посчитал нецелесообразным ввиду его высокого авторитета и популярности в молодежных армиях.

В Зимбабве, в Булавайо состоялась грандиозная конференция, скорее, сход при дворе короля Лобенгулы. Присутствовал и нынешний Лобенгула, в ознаменование великого события объявивший амнистию и выпустивший на волю несколько тысяч пленных и преступников. Там, в сердце бывшего Черного континента, Джордж Шербан выслушивал наставления относительно принципов предстоящего разбирательства, которое каждый присутствовавший рассматривал как реальный судебный процесс, а не как средство пропагандистского воздействия. Поистине удивительно, что этот белый повсеместно воспринимается черными как полномочный представитель их интересов. Да к тому же Джордж Шербан не просто белый, а еще и частично индус. Отношение темнокожего населения Африки к индусам не нуждается в пояснениях. Удивительно и то, насколько скромно держался Бенджамин Шербан, известный ранее своим фанфаронством. Он все время вел себя как скромный советник брата, единственный среди них белый. Большой вес имело также, что он представляет Младших Юных, от восьми до четырнадцати лет. Группа несколько дней провела в Зимбабве, осуществила нелегальную вылазку в Трансвааль. Затем они вылетели в Грецию, получив благословение(это слово использовал Джордж Шербан в частном письме) от теперешнего Лобенгулы.

Им уже сообщили, что на содействие администрации рассчитывать нечего — их мероприятие не получит ни войск или полиции для охраны, ни добавочных рационов, ни моральной поддержки.

Согласно информации, которой я располагаю, подготовка к «процессу» проходит без эксцессов.

Лично я в амфитеатре не присутствовал, чтобы не демонстрировать нашей озабоченности по поводу развития событий, но получил множество докладов о «процессе» как от участников нашей делегации, так и от информантов, распределенных по другим делегациям.

По сравнению с прежними мероприятиями пять тысяч собравшихся представляли жалкое зрелище. Все делегаты голодные и ободранные, а часто и больные. Соответственно и настроение аудитории мрачное, циничное.

Даже добирались бедняги до места проведения этого спектакля с превеликими трудностями, хотя я и дал указания — не уверен, что они выполнялись — не препятствовать их перемещению. Многим, особенно европейцам, пришлось идти пешком.

Сразу начались было воровство, грабежи местных жителей и разборки, однако это удалось остановить, воззвав к чувству ответственности делегатов. Однако общее негативное впечатление осталось, и местное население сохраняло мрачную настороженность; возле лагеря всегда присутствовала толпа зевак, иногда в несколько сот человек.

Организаторы продумали распорядок мероприятия, размещение делегатов, выставили охрану — по большей части не от нападений извне, а чтобы не допустить внутренних беспорядков. Хотя было задумано равномерное распределение участников по расовым признакам, белые сразу же спонтанно выделились в лагерь внутри лагеря с отдельной охраной. Циркулировали шуточки, по большей части беззлобные, обыгрывался тот факт, что главный обвинитель белый. Повсюду распевали песенку: «Мой бабуля хиндустани, я почетный негритяни» (как вариант «Мой бабуленька британи»).