Шиноби
Шрифт:
– Даже не знаю, кто тут победил, – хмыкнул я, доставая из холодильника графин с лимонадом, пока Карин медленно водила над пострадавшей горящей зелёным ладонью. Она уже позволяет себе лечить синяки и вывихи техникой без привлечения собственной жизненной силы.
Закончив, сестра перешла на сидящего рядом Наруто. Сегодня у нас большой прогресс в отношениях хищника и жертвы: Хината, будто невзначай, положила ладошку ему на плечо, когда блондин уложил её отдыхать. И когда я протянул ей попить, с видимым сожалением убрала руку и открыла глаза,
Удивлённо подняв бровь, я повернулся ко входу в квартал, откуда медленно приближался сам глава клана Хьюга. Хината пискнула и засуетилась, усаживаясь ровно и чинно, чуть в процессе не разлив лимонад.
Я поднялся и коротко поклонился.
– Добрый день, Хьюга-сан. Вы по делу? Надо передать маме сообщение?
– Здравствуйте, Узумаки. Нет, ничего передавать не нужно. Я тут ради дочери.
– Я что-то сделала не так? – закусила губу Хината, с трепетом смотря на отца.
Хиаши же в ответ неожиданно мягко улыбнулся и негромко произнёс:
– Я горжусь тобой, Хината. Ты молодец. Продолжай в том же духе.
И уже обращаясь ко мне добавил:
– Наш клан готов купить три десятка татуировок для хранения чакры. Как будет возможность, займитесь. Доброго дня.
Развернувшись, он неспешно зашагал на выход, оставив дочь с открытым ртом и глазами на мокром месте. Замечу, оставив очень-очень счастливую дочь. Как-то вдруг неловко стало…
– Наруто, давай за мной! – скомандовал я.
Мерцание сквозь открытое окно сразу в его комнату, и я уселся на стуле возле заваленного хламом стола, в то время как блондин с довольным стоном растянулся на кровати.
– Что хотел, аники?
– Не мешать Хинате плакать нашим присутствием, – хмыкнул я, оглядывая бардак в его обиталище.
Над кроватью висел большой плакат с символом водоворота, слева на стене огромная свадебная фотография родителей в обнимку. Справа от плаката доска от пола до потолка с фотографиями и фамилиями.
У блондина есть небольшое хобби: он составляет генеалогическое древо всех известных Узумаки. Там у него сотни имён и фоток собраны. Архивные документы, воспоминания мамы, Третьего Хокаге, других стариков и старух в деревне. Всё это систематизировано и записано, кроме доски у него ещё ящик документов.
Приют навсегда оставил отпечаток в его душе. Он страстно хочет принадлежать к чему-то большему. И чем больше семья, которая его любит и признаёт – тем лучше.
Конечно, вокруг была ещё и грязная одежда, разбросанные учебники, свитки с книгами. А на столе неубранная плошка от лапши быстрого приготовления. Очередной вечерний перекус…
– Ясуо, а давай посмотрим мою печать? Попробуем поговорить с биджу, понять, чего хочет?
Я хмыкнул:
– Клонов очень хочется?
– А тебе бы на моём месте не хотелось? Мама постоянно использует, Карин тоже, даже ты можешь сделать. А я будто неправильный какой!
Я задумчиво почесал в затылке. Он, в принципе, прав. Да и, откровенно говоря, более чем уверен: он давно знает технику. При нём её постоянно выполняют, а если братец хочет, то становится очень хитрым и внимательным. Но обещал не пробовать без разрешения и выполняет данное слово.
Тут проблема в самой печати. Она сложная, многоуровневая. А ещё, по нашим сегодняшним меркам – кривая. Да простит меня Четвёртый Хокаге за такое святотатство.
Для начала, печатей там две, усиливающих другу друга. Чакра всё равно просачивается, причём печать настроена так, что чем больше отдаётся, тем свободнее проход – мотивация делиться чакрой для биджу.
Более того, печать с ключом, который хранится на жабьей горе. Минато очень сильно экономил чакру и время на запечатывание. И вышло так, как вышло… Хотя, кто бы смог лучше в тех условиях, в каких он работал? Полумёртвая жена, враги атакуют, сильнейший биджу и новорождённый в руках.
– Бр-р-р… – передёрнул я плечами. И уже для Наруто кивнул: – Давай попробуем.
– Наконец-то! – он аж подпрыгнул на кровати.
– Заходим в первый контур вместе. Ждём оформления визуализации, дальше двигаемся ко второму. Не суетись и не бойся, что бы Девятихвостый ни говорил и не делал. Он надёжно запечатан. Всё, готовимся.
Пересев на кровать, я скрестил под собой ноги и положил руку ему на плечо, отправляя свою чакру в мозг и в печать. Наруто не сопротивлялся, наоборот, помогал. Он же и сложил печати, погружая нас в совместную иллюзию.
Первые пару секунд царила темнота, а потом проекции техники оказались в туннеле, по полу которого текла вода, символизирующая чакру, как я понимаю.
Хмыкнув, я поднялся чуть в воздух, повернувшись к стоящему рядом Наруто.
– Эй, ты умеешь летать?
Я вздохнул:
– Это твоё подсознание и общая иллюзия. Ты тоже можешь, просто представь.
– Точно!
Подпрыгнув, он замер поджав под себя ноги и прикрыв глаза. Потом открыл один глаз и воскликнул:
– Йу-ху-ху! Даттебаё! Я могу летать!
И тут же сорвался с места, полетев по туннелю. Хмыкнув, я устремился за ним. С каждым десятком метров темнело, а воды становилось больше, пока мы не остановились перед огромными воротами, за которыми клубилась тьма.
Оглянувшись, я закрыл глаза и настроился на свою чакру, отправленную ранее в печать. Ну да, именно тут сходятся оба контура, и от биджу наиболее свободный ток энергии.
По нервам ударила вполне ощутимая ненависть и жажда крови, а во тьме распахнулись огромные глаза с алыми вертикальными зрачками.
– А вот и он, твой невольный постоялец, – хмыкнул я, стараясь отвлечь блондина от транслируемых Девятихвостым эмоций.
Откликаясь мне, раздался глухой рокочущий голос:
– Жалкие слабосильные черви! Опять пришли за чакрой? Вам всем нужна сила, жадные твари…
Ненависть и тоску, повисшую в воздухе, впору резать ножом. По спине побежали мурашки, и я, сглотнув, попросил Наруто: