Шипка
Шрифт:
А потом в Тырново не вернулись отец и мать Пенки: они были убиты турками при подавлении восстания. Димитр сразу же постарел и сдал здоровьем. Весть о начавшейся войне помогла ему подняться на ноги и немного прийти в себя. А вскоре появилась и Елена. «Надень-ка ты лучшее Пенкино платье, — предложил он. — Теперь у нас в Тырнове большой праздник!» Он радовался и вступлению русских в город, и тому, что этот русский солдатик так быстро поправляется, и тому, что отыскалась Елена, очень похожая на его внучку, ее задушевная
Елена остановилась на берегу Янтры и стала смотреть на отражение домов в ее прозрачных водах. И вдруг подумала: «Вот бы взглянуть на себя в зеркало! На кого я сейчас похожа! Вернусь вся в слезах, и что я скажу дяде Димитру? Не говорить же ему, что меня кровно обидел русский человек! Этому дядя никогда не поверит! А что скажет на это и что подумает обо мне солдат Ванюша Шелонин? Нет, нельзя появляться в доме заплаканной…»
II
Погуляв по городу, Елена вернулась в дом дяди Димитра веселая и радостная.
— Какое же красивое Тырново! — беззаботно воскликнула она. — Смотрится в Янтру и не может налюбоваться: впервые за пятьсот лет не видит на своих улицах турок! Вот, наверное, удивляется: ходили-ходили с ятаганами на боку, и вдруг — ни одного! А вместо них — русские, молодец к молодцу, красавец к красавцу!
— Так уж все и красавцы! — усомнился Шелонин.
— Все! — решительно подтвердила Елена.
— А самого красивого человека вы видели в Тырнове? — ухмыльнулся Шелонин.
— Красивых очень много, а кто самый красивый — я не разобралась, — ответила она вполне серьезно.
— Тогда посмотритесь в зеркало, — посоветовал Иван.
— Да ну вас! — отмахнулась она.
Но Елена и впрямь была хороша: в новом национальном наряде она стала еще миловидней. Полные губы ее маленького рта вздрагивали, карие глаза лучились, темные брови изредка превращались в маленькие дужки, на загорелых щеках полыхал румянец. Она присела на скамейку неподалеку от Шелонина и смотрела поверх его головы, не решаясь взглянуть ему в глаза.
— Почему бы вам, Ванюша, не посмотреть Тырново? Время у нас есть, город я знаю хорошо, — сггройила Елена.
— Нельзя. — Он покачал головой и тяжко вздохнул. — Спросят: каким образом ты, рядовой. Шелонин, оказался в Тырнове, когда твой полк ушел вперед? Что я им тогда отвечу? Скажу, что мне разрешил ротный командир? А коль он не имел такого права? А может, он должен был отправить меня в госпиталь, да не отправил? Нет, Леночка, ротного я подводить не хочу, он у нас очень правильный.
— Жаль, Тырново — хороший городок, это ведь наша древняя столица!
— Сегодня за мной придет Егор Неболюбов, вот тогда и посмотрим. Втроем поглядим-полюбуемся, —
— Он уже сегодня придет?! — изумилась Елена.
— Сегодня. Такой был уговор.
— А рука?
Шелонин сжал правую руку в кулак, чуть-чуть сморщился.
— Болит, но терпеть можно. Драться кулаками нельзя, а винтовку удержу. И целиться могу.
— А если доведется брать турка на штык? — спросила Елена, слышавшая рассказ Шелонина о Систовских высотах и о том, как они выковыривали турок из всех щелей.
В бою боли не чувствуешь, Леночка, Могу и на штык!
— А это страшно? — Она удивленно и испуганно округлила глаза.
— Страшновато, — сознался он.
— А я не могла бы, — растерянно проговорила она, — Хоть и турок, а все-таки человек!.. И его, живого, на штык!
— А что они с болгарами делали? — спросил Иван, — Зверь — и тот не станет это делать!
— Не станет, — тихо проронила она.
— Леночка, вы мне хотели про Габрово рассказать. Расскажете? — попросил Шелонин.
— Я даже не знаю, с чего и начать! — обрадовалась Елена. — Это такой город, ну…
— Самый красивый? — подсказал Иван.
— Самый красивый, — подтвердила она, — И еще, он самый веселый. И еще он хорош тем, что габровцы выдумывают про себя всякие небылицы…
— Как так? — удивился Шелонин.
— А вот так, Ванюша! Придумали, что они самые жадные, и не серчают, когда им это говорят в глаза. Например, они обрубают кошкам хвосты…
— А это зачем?
— Когда хвост у кошки длинный, дверь за ней быстро не закроешь, вот и уходит лишнее тепло. Обрубил хвост — сэконо-
мил тепло, дрова, деньги, Я уже говорила, что они очень жадные!
— Это правда?
— Конечно нет! — улыбнулась Елена.
— Вот чудаки: про себя плохое выдумывать!
— Или, например, специально нагревают ножи, чтобы гости не могли подцепить масло и положить его на хлеб. А знаете, как они обманывают курицу? В гнезде делают дырочки, а под гнездом подвешивают мешочек. Снесла курица яичко, оглянулась, а яйца и нет. Она, конечно, по своей куриной глупости не догадалась, что яйцо провалилось, и тогда несет другое…
— Ну и габровцы! — не удержался от похвалы Шелонин.
— А вы не слышали, как они в церкви поспорили? — еще больше оживилась Елена. — Кто из них меньше денег пожертвует? Вот один взял да и положил на церковный поднос самую маленькую монетку, ну что-то вроде русского гроша, меныпе-то не бывает. И решил он, что пари уже выиграно. А тот, с кем он спорил, посмотрел на церковного старосту, собиравшего пожертвования, и тихо, покорно сказал: «Это с нас двоих!..»
— Люблю иногда поспорить, по-нашему, по-псковски, называется: заложиться, о заклад побиться, — сказал Шелонин, — Редко я выигрывал, Леночка!