Шиповник и ландыши
Шрифт:
– Да, - сказал он.
– К зависти некоторых "особо придворных", Его Величество, да хранит он всех хоть от чего-нибудь, иногда считает нужным уделить мне некоторую толику своего внимания.
– Тогда я хотел бы, чтобы ты узнал, как отнесется Его Величество, да живет он десять тысяч лет, к некоторым планам своего недостойного подданного...
– Слушаю, - заинтересовался Танни.
И я изложил ему свои представления о том, как именно следует поступить с конкретным представителем дома Нарцисса... а заодно - и отбросить некую тень на весь Дом. Услышавшая о моих планах Габри смотрела на меня с восторженным ужасом.
– Значит, ты уверен, что в ближайшее время к тебе придут предлагать "взятку"?
– Практически абсолютно. Критель мне хорошо знаком, и его уровень владения мечом не позволяет ему выйти на дуэль на заявленных мной условиях. Так что он будет вертеться, как уж на сковородке, чтобы только заставить меня эти условия поменять.
Танни посмотрел на меня со странно задумчивым видом. Потом он перевел взгляд на Габри... а потом - снова на меня.
– Я думаю, Его Величество, да проживет он, сколько ему захочется, не будет возражать против твоего предложения...
– я облегченно выдохнул.
– Но, боюсь, если тебе нравится Габри, то "взятку" придется принять.
Если бы мы уже не сидели - я бы наверное рухнул, причем, может быть - даже прямо на пол. Почему это мне нужно принять предполагаемую "взятку"? и причем тут Габри? Видимо, поняв что-то по моему ошарашенному лицу, Танни пояснил свои рассуждения.
– Ты хоть понимаешь, как подставил ее своей выходкой?
– Нет. Почему - "подставил"?
– помотал головой я.
– Ты прямо-таки повесил на нее мишень с надписью: "тем, кто хочет меня больно ударить - цельтесь сюда".
"Я - тупица" - пришел я к неопровержимому выводу. Не подумать о такой простой и важной вещи - это... Мое мнение о собственных умственных способностях летело вниз, как камень, выпущенный из осадной катапульты после прохождения высшей точки траектории.
– Все не так плохо, - улыбнулся Танни.
– И нанесенный вред можно если не исправить, то хотя бы уменьшить.
– Как?
– с надеждой посмотрел я на него.
– Я же сказал: тебе надо всего лишь принять "взятку", которую тебе предложит Критель. И только в обмен на это согласиться изменить условия поединка так, как ты и сказал.
Я схватился за голову. Мой ум отказывался служить мне. Я никак не мог понять: что именно пытается сказать мне Его Величество... да рассеет его свет мрак моей тупости!
– Но, Танни...
– перед именем была отчетливая пауза, показывающая, что и Габри очень нелегко именовать ученика инквизиторов так, как он этого хочет.
– Каким образом то, что хозяин Джайгер...
– я сморщился, как от зубной боли, но промолчал. Все-таки, сейчас мы были не наедине, и Габри имела право называть меня именно так. Но мне это все равно не нравится!
– ...примет "взятку", может убрать упомянутую "мишень"?
Она у меня молодец. Бросилась на стену, закрывая меня, и позволяя не выставляться глупым вопросом! Вот только теперь я чувствую себя трусом, за которого сражается девочка. И это хуже, чем чувствовать себя глупцом.
– Очень просто, - улыбнулся Танни.
– Если посланница, которую Критель отправит для "переговоров", выйдет отсюда с трудом ковыляя и с затуманенными глазами, не все, но многие наблюдатели сделают вывод не "Проныра достаточно важна для молодого Шиповника. Ату ее!", а "Шиповник - хитрец. Чужую девчонку поимел, свою - не отдал, а Нарцисс ему еще и должен остался!" Особенно если после выставления условий дуэли мы создадим впечатление, что ты продолжаешь пользоваться "взяткой". Правда, это приведет к тому, что дом Шиповника будут рассматривать как пользующийся "некоторым благорасположением Императора, да испепелит его Свет всех дураков". И это может привести к обострению конфликта с Хризантемами, вплоть до перехода его в открытую фазу.
Я прикинул расклад. Идея "попользоваться" малознакомой девушкой в политических целях - не вызывала у меня никакого энтузиазма. Чем это лучше изнасилования? Но увы. Потерять Габри я не хочу гораздо сильнее. К тому же, судя по некоторым намекам, которые сделал отец прежде, чем мы отправились "воевать Иргард"...
– Дом Шиповника устраивает такое развитие событий.
Танни весело раскланялся, заявив, что "не видит, почему бы Лентана могли расстроить мои планы наказания обнаглевшего Нарцисса", и исчез за дверью. А буквально через несколько минут после этого тот же охранник, что докладывал о появлении Танни, объявил, что теперь моей аудиенции испрашивает "высокородная леди из дома Нарцисс". Я приказал пропустить.
Как я и думал, вошла одна из девушек, что сопровождали Крителя. Ее легкое платье скорее подчеркивало совершенство форм и будило воображение, чем скрывало что бы то ни было, а в разрезах юбки мелькали стройные бедра.
– Мой сюзерен, Критель Сияющий предлагает благородному Джайгеру из дома Шиповника смягчить условия дуэли...
– начала она.
– В качестве же компенсации за собственное невежество, проявленное им, господин Критель предлагает вести дуэль до первой крови и сделать ставки на ее результат.
Похоже, при всей своей гордыне, сомнений в исходе дуэли по кодексу Стали Критель не испытывал. Еще меньше часа назад я бы с восторгом согласился на подобное предложение, не уточняя более размера предлагаемой взятки. Но увы. Танни уже успел разъяснить мне мою глупость... и ответ за эту глупость придется держать именно тебе.
Уже успевшая раздеться Габри бесшумно скользнула за спину посланнице, и резким движением задрала на ней юбку, демонстрируя, что на ней кроме этого самого платья нет ничего. Косвенно это подтверждало наши предположения о природе предложенной взятки.
– Что Ваша рабыня себе позволяет?!
– возмущенно вскрикнула пришедшая, заливаясь краской, но не делая попытки вырваться и опустить подол.
– Не останавливаетесь, - жестко оборвал я ее.
– Что Критель готов предложить мне за столь существенное смягчение условий? Признаться, его поведения на балу взбесило меня очень серьезно. Он бы еще мои трусы попросил поносить!
Девушка потупилась. Теперь у нее полыхали даже уши. Она, похоже, даже не замечала руки Габри, скользящей по ее бедрам, а временами - и проникающей между ними. Не поднимая взгляда, посланница, заикаясь, произнесла: