Шиповник
Шрифт:
А пойдемте завтра в гости к тете Лиде и в баню попросимся, да хорошенько все осмотрим, вдруг и вправду там у нее бриллианты лежат? Баня – это колдовское место. Там все оборотни прячутся. Вон месяц назад пошла я к Маньке париться, разделась, лезу на полок, а вдруг за окном как что-то посыплется! Как кто-то заругается матом! Домовой, наверное.
– Да ну тебя с твоими историями. Это, небось, Васька, Манькин брат, решил на тебя голую посмотреть, да свалился с чурбана.
– А ну уймитесь! Спать давайте, а то не выспимся – вон за окошком
За окном и впрямь уже заголубело небо, засвистали ранние птахи и закукарекал один добросовестный петух.
Следующим утром три разномастные девки: большая и полная, маленькая и худая, коренастая и косолапая шли по улице деревни Неупокоевка друг за другом, соблюдая дистанцию. Одна из них на плече несла вилы, другая шла, опираясь, как на костыль, на лопату, и оттого прихрамывала, а третья тащила по земле, поднимая клубы пыли, грабли. Одеты они были в светлые нарядные платья, поверх которых были подвязаны домашние фартуки. Головы в цветастых платках были наклонены, а глаза из-под насупленных бровей смотрели беспокойно.
– Эй, девки! Вы что, в лес на разбой что ли подались? Или целину на горелом лугу подымать? Только там сейчас овод тучей кружит. Идите лучше по землянику. На выселках она поспела! – Крикнул девкам вслед колченогий дед Матвей. Полноги ему отрезало, когда он сдуру полез под вставший некстати товарняк.
– Счастье мне выпало – с тех пор говорил он – и увечье небольшое, и пенсия инвалидная положена.
– Здрассте, дядя Матвей – обернулись к нему девушки разом. – Это мы к тете Лиде в гости. Помочь с огородом обещали.
– А что копать-то вздумали? Кротовьи норы, что ли разорять? – не унимался дед.
– Да лопату наточить надо, у нее оселок есть – нашлась Наташа. – А вилы с граблями на всякий случай взяли – вдруг пригодятся?
– Да вы по землянику идите, поспела уже! Вон и Манька Степанова и Лизка Сергеева – все пошли!
– Пока, дядя Матвей, до свидания – прошествовали девки, не останавливаясь, мимо.
Дед пошел за ними. Шел он, задерживаясь, у каждой зазевавшейся бабы и тормозил каждого идущего своей дорогой мужика. В разговоре он, размахивая руками, показывал то на выселки, то на пылящих девок. Люди качали головами и как бы нехотя становились в хвост деду Матвею. Скоро по деревне шла растянуто неорганизованная молчаливая толпа.
Девки подошли к тете Лидиному дому и постучали в нарядное окошко.
– Ой, девки, чтой-то за вами хвост тянется?
Троица оглянулась и орудия труда, выпав из рук, шмякнулись на землю.
– Я им говорю, идите, девки, по землянику, она поспела, а они не идут. – Начал свою песню Матвей. Они зачем пришли-то? Сено ворошить или картошку окучивать?
– Не твое дело, старый сплетник, – обернулась Лида, заводя девок в дом.
– Вы что, девки, маетесь? Своих делов что ли нету? Ладно, Катька – бобылка, а вы-то – бабы, вам мужей стеречь надо, а то разбегутся.
– Да, теть Лид, мой мне позавчера по роже заехал – пока на коленях не приползет, прощения не попросит, буду у Катьки жить.
– А ты, Наташ, чего?
– А мой на три дня сено косить в район подался, так я с ними за компанию.
– Ну, а пришли чего?
– Может, вам, тетя Лида, картошку окучить?
– Да я на прошлой неделе ее всю окучила.
– Может вам, тетя Лида, траву подергать?
– Да я сама ее вчера прополола.
– А может вам травы для кроликов надрать?
– Спасибо, конечно, но кролики все сыты.
– Ну, тогда пустите нас в баню помыться!
– Да сегодня четверг еще, она не топлена!
– А вы все равно пустите, мы вам порядок наведем.
– Эхх, – сказала Лидия – идите уже, коль нужда настала.
Девки шмыгнули на задний двор и, крадучись, пошли к бане.
В это время нарастал шум толпы напротив Лидиного дома. Солнце поднялось, слепило глаза, пекло незакрытые головы, пикирующими бомбардировщиками в зевак врезались оводы. Дети пылили босыми ногами, собаки затеяли драку. Первой не выдержала тетя Клава. Противно взвизгнув, она затараторила, с каждым словом понижая тон. Последнее слово вылетело петухом и перекинулось к ее соседке. Соседка вдумчиво сказала.
– Ну что ж, пора по домам разбредаться. Дел полно. На сей раз обманулся Матвей. Видать ничего интересного не будет – и первой сделала шаг, вырываясь из круга толпы. За ней потянулись остальные. Дед Матвей, обиженно сопя, сел на щербатую скамейку, сплюнул и, растягивая слова, произнес:
«Ну как хотите, дело ваше. Идите, идите, а я здесь в теньке посижу». С ним осталась сидеть собака с того конца деревни, все остальные разошлись.
Девки-бабы подошли к бане. Дверь бани была закрыта на амбарный замок.
Они сели на скамейку, стоящую возле, и прислонились к теплой щелястой стене.
– Ну, что делать-то будем?
– Вот ты, Кать, если бы захотела клад зарыть, где бы ты стала яму рыть?
– Где-где, под яблоней.
– А ты, Наташ, где?
– А я под сливою.
– Почему под сливою?
– А у нас яблони в прошлом году засохли, одни сливы теперь растут.
– Послушайте, девки, помните вооон с того угла бани у тети Лиды когда-то старая яблоня стояла! Да тут от нее пенек даже остался!
Девки смотрели на Ляльку, которая деловито и споро начала обрывать траву вокруг трухлявого пня. Потом она взяла лопату и начала обкапывать пенек на штык лопаты.
– Уф, устала. Теперь ты, Кать, копай.
– А вы что, девки, на рыбалку собрались? Червей копаете? – Показалась голова деда Матвея в прорехе забора.
– Здрасссте, дядя Матвей – обернулись к нему все трое.
– Иди, иди отсюда! Нечего сплетни по деревне разносить. – Крикнула тетя Лида с крыльца.
Голова деда скрылась, но сопение было отчетливо слышно, и в щели блестел любопытный глаз.