Шипы Души
Шрифт:
Ближний бой свёл всё преимущество дальнего энергетического оружия воинов в белых одеждах на нет. При выстреле щиты вампиров отражали почти весь заряд, отправляя его либо в стрелявшего, либо в рядом с них стоящих соратников. Двуручные же мечи в тесноте помогали мало, нужно было расстояние для манёвра. С теми же, кто имел один клинок в руке и мог более-менее нанести урон напавшим, изредка изничтожая вампиров резкими выпадами меж щитов, упыри разбирались в первую очередь.
Ряды Тлай Ху стремительно таяли. Кровь от тел залила священные своды культового храма Алмара. Первые два плотных строя иных со щитами перешагивали павших.
Последними в храм вошли трое вампиров в преклонных летах. Один был совсем седой. Длинные вьющиеся волосы торчали из-под капюшона. Глаза с белой поволокой говорили за то, что он был давно слеп. Это и был старейшина всех иных мира Кайгору.
Двое других рослых вампиров были его младшими братьями, а по сути — «левой» и «правой» рукой управителя. Тот, что мог по праву силы считаться правой, был рыж, тот, что левой — светловолос. Эта была отличительная черта высших лиц вампирского клана, так как все прочие иные имели лишь тёмные волосы. Низшую же ступень новообращённых брили наголо.
— Расчистите мне проход к кругу, — обронил старейшина.
Двое предводителей с клинками наперевес бросились в драку, подгоняя ту падаль, что принялась пожирать кровь и плоть павших Тлай Ху ещё до того, как закончится битва…
Самый молодой Тлай Ху, тот, что совсем недавно получил право считаться воином, рубился с левого края от круга, почти у самой стенки. Бился он с одним клинком в руке. Пистолет давно бросил, поняв его бессмысленность в этом бою, что было тактически верно. Бросившись под ноги щитоносцам, переступавшим тела павших собратьев, он вонзил клинок в живот несущего щит иного и, подскочив, пихнул свободной рукой и плечом другого щитоносца, выкидывая его из строя на мечи товарищей-воинов. Подпрыгнув, молодой воин коленом обрушился на щит второго вампира, который должен был закрыть строй, если первый ряд падёт. Но так как напарника этого вампира уже заменившего павшего в первом ряду не было, прикрыть его оказалось некому. Тлай Ху вонзил меч в бок иного уже за пределами щита. Как оказалось, он первым прошёл строй, видя перед собой теперь до самого входа лишь пьющих кровь павших братьев голодных упырей. Они не внушали опасения, так как были заняты насыщением, и бой их во время голода не интересовал.
Возрадовался молодой воин и принялся прорубать себе дорогу к выходу, обрушивая лёгкий клинок на занятых кровавой трапезой иных. Битва для них была второстепенна и отрубленные лысые головы, и руки быстро полетели на пол, усеивая трофеями потревоженные тела павших.
Врата казались совсем близко, меч разил без устали, когда сбоку прорвавшегося воина что-то сбило с ног. Получив удар под рёбра, Тлай Ху отлетел к стене, ударившись спиной.
Перед глазами мелькнула тень, и молодой воин ощутил, как в щёку впились клыки. На секунду отстранившись от лица, вырывая от щёки целый кусок, в глаза Тлай Ху посмотрел белобрысый вампир — старейшина.
— Теперь ты наш, — проговорил он довольно и отпрянул в гущу битвы, потеряв интерес к укушенному.
Прижав свободную руку к щеке, воин скривился. Рубанув перед собой энергетическим мечом, разрубил наискось очередного лысого упыря и, пошатываясь, направился к выходу…
Старейшина в храме Алмара меж тем свободно прошёл по созданному для него живому коридору к кругу. Иные оттеснили остатки Тлай Ху, прессуя и добивая их у стен. Из того плотного строя, что создали два ряда щитоносцев, прорваться больше было невозможно.
Седой предводитель вампиров вступил на круг, расплываясь в довольной ухмылке. Когда-то он сам проходил последнее испытание под завесами купола. И повергнул всех трёх оппонентов. Как давно это было? Сколько лет прошло с тех пор, как отделился от основного народа с кучкой избранных воинов? Иных воинов…
Старейшина прошёл мимо обожженного трупа Жёлтого, мазнул взглядом по растерзанной Зелёной, наступил на валяющуюся кисть Фиолетового и остановился перед Алым.
Предводитель иных наклонился, и рука с когтями впилась в бледные щёки Сергия. Когти впились в кожу, но не настолько, чтобы прорвать.
— Его кровь особая. Я чувствую её силу… но я так же чувствую в его жилах яд. Не трогайте его.
Рыжий вампир, следующий по пятам за собратом, кивнул, напомнив:
— Это он убил нашего четвёртого брата. Силён. Надо быть осторожным.
— Да, брат, мы будем осторожными. Я сам нанесу руны смерти на браслеты. И наша месть будет равнозначной, — добавил светловолосый.
Старый вампир повернулся к двум приближённым, повысил голос:
— Распните его над венами богини Ало`e! Пусть его кровь выкипит вместе с ядом!
Двое тут же подхватили Скорпиона под руки и потащили к выходу. На закате солнца они пройдут по подземным ходам…
Через несколько часов Скорпион очнётся над рекой магмы.
Еще через несколько часов избавиться от части цепей и прыгнет.
Глава 4 — Прыжок в обязательства -
Чья-то рука схватила свободную от цепи руку Скорпиона в полёте во время падения. Жёстко и бескомпромиссно, не давая возможности упасть. Хватка настолько мощная, словно сдавил руку робот.
Сергия резко дёрнуло, да так, что клацнули зубы. Вдобавок хорошенько приложило коленями о каменный выступ. Пламя души погасло ещё в полёте, мир вновь наложил запрет на внутренние силы, потенциальные возможности, несущие угрозу данному миру. Походило на то, что мир Кайгору больше накладывает ограничения на саморазвитие, чем мир Земли, но компенсирует полным доступом к магии в пику миру Земли.
Бывший узник поморщился от удара. Камнем попало аккурат в нерв на правом колене. Но это было ничто по сравнению с той болью, что быстро возвращалась в уничтоженные ноги.
Мощная рука потянула вверх, вызволяя из пекла. Не церемонясь, другая рука схватила за волосы, перекидывая рывком через край обрыва. Не до сентиментальностей, когда висишь над обрывом из лавы.
— Спаси нас, Повелитель. Эгрегор народа Иных взял верх над нашим народом. Защити наше семя, — услышал Скорпион странный голос с просвистом прежде, чем понял кто перед ним.
Как оказалось, это говорил один из племени Тлай Ху. Молодой воин. Некогда белые одежды его теперь все были в крови, а часть щеки отсутствовала, словно была вырвана обезумевшем псом в ближнем бою. По высохшим губам, вспотевшему лицу и бледной коже можно было сказать, что его мучает лихорадка и высокая температура. Он определённо был болен, но стойко переносил боль, сопротивляясь отпущенному времени.