Шипы Души
Шрифт:
Зато Сёма узнал голос человека, с которым меньше всего хотел сроститься. Рядом находилась голова… Саввы. Ученика и продолжателя дела Эмиссара Слабо.
— Что за дела? — Наконец удалось закричать Семёну и Савва не смог ответить, так как говорил его оппонент, а обширные легкие были на двоих. Зато Савелию удалось поднять обе руки, и он тут же попытался то ли ударить, то ли отстранить от себя неожиданного блондина. Ни того, ни другого не получилось. Зато грузное, большое тело завалилось на бок. Семён оказался виском на камне, матерясь, а голова Саввы повисла в воздухе, шея напряглась, стараясь удержать это
— Не-е-е-ет! — закричали в один голос антиподы.
И быстро выдохлись. Лёгкие были большие, но их емкости при оре сразу из двух отверстий — коими были головы — надолго не хватило.
Закашлялись. Дышать приходилось синхронно. И говорить мог только один и то не постоянно. Даже если бы кто-то постоянно вдыхал, второй не мог бы постоянно говорить, так как выдыхать и вдыхать одни и те же лёгкие одновременно не могли.
— Какого черта? — первым обронил Семён, рывком обоих рук оттолкнувшись и снова вернув тело на спину.
— Проклятье. Меня подселили к гою. Худший ад. — Забормотал Савва, вдохнув, пока Сёма пытался выдохнуть.
Снова закашлялись.
— Арийцу! Долбанный ты богоизбранец. — Поправил блондин, щупая свои волосы и лицо. Голова и причёска была точно такой же, как перед Прыжком. Но вот тело существенно изменилось.
— А, это постоянная русская черта антисемитизма, — приметил Савелий, точно так же ощупывая обоими руками лицо и тело.
Выходило, что на шеях к позвоночнику крепились две головы. Видимо позвоночник раздваивался в какой то момент. Широкие плечи были своими. А именно у Семёна — своё, у Савелия своё. Выходило, что правое плечо более мускулистого Леопарда было больше, чем у ученика Эмиссара. То же дело касалось и верхних рук. На этом свои части тела, оставшиеся неизменными, закончились. Нижние руки, растущие из тела в районе рёбер, были чуть меньше верхних. К тому же крепились они весьма странным образом. Насколько удалось обоим нащупать, между рёбрами в районе сердца создались суставы, к которым присоединялись и руки.
Нижние руки высоко не поднимались. Максимум — коснуться противопоставленного плеча. Смысл их терялся. Скорее всего, решил Семён, они исполняли поддерживающую функцию для грузного тела. Савелий же решил, что держательную — хватка была у нижних рук великолепная, так как отсутствовал противопоставленный большой палец. Фактически нижние руки могла хватать, как руки шимпанзе или даже гориллы. А силы той были не в пример выше человеческих. Но оба догадками делиться не спешили.
— Русофоб! — Ответил на всякий случай Семён, продолжая осмотр.
— Иди к черту! — Парировал Савелий, занимаясь тем же. Перепалка волновала обоих не сильно.
Удлинённое из-за второй пары рук тело видимо расширило органы. По ощущениям, они были в целом, как человеческие. Разве что увеличенное сердце и вытянутые лёгкие, способные собирать и разгонять больше кислорода и питательных веществ для работы обоих голов, работало лучше. Два мозга поставили свои условия для жизнедеятельности.
Продолжив осмотр, оба обнаружили, что ноги были так же больше прежних, ступни увеличены. Как на глаз, Семён и Савелий могли оценить свой рост как два с половиной, а то и три метра. Расширенные плечи были переплетены мышцами, удобно удерживающими отклонённые, раздвоенные от позвоночника, шеи, держащие головы. Во всяком случае, никакого дискомфорта по отношению к положению головы, оба не замечали, вертя головами в разные стороны. Похоже позвонки так как и связки, были готовы к наклону и существовали дополнительные мышцы для их удержания.
— Я уже здесь. Ты рядом. — Хмыкнул Семён, прогоняя ступени, чтобы получше рассмотреть внутреннее строение тела… не получилось. Сердце было на стороне Савелия. Без работы срединного медиана, ничего не выходило. Леопард предположил, что позвоночник так же увеличен в объеме. Во-первых, головы, во-вторых, плечи давали дополнительную нагрузку, еще и ноги были большими. Таз был так же немного большим по объёму, комфортно удерживая этот вес.
— Заткнись. Дай мне разобраться. Итак, ты командуешь правой частью тела, я — левой.
— У-ё… не дыши так, левый.
— Сам левый! — Воскликнул Савелий. — Что происходит? Сердце бьется сильно.
— Нас сростили, мистер очевидность.
— Кто?
— Откуда я знаю? Я помню только Прыжок. А сердце стучит, потому что я пытаюсь прокачать ступени. Но из-за не полного контроля над телом ничего не выходит.
— Забудь об экспериментах, пока мы оба не сдохли. Давай лучше поднимемся.
— Мы беззащитны!
Тело попыталось согнуться, но тут же разогнулось. Мышцы пресса, напряжённые только с одной стороны, не справились.
— Ну же! Синхроннее! На счёт три. — Забурчал Савва.
— Нет, давай перевернёмся на живот и поднимемся в четыре руки. Так вернее будет.
— Что ж, пусть так.
— Семит согласился с арийцем?
— Ворочайся уже! Мы оба белой расы.
— Но кто-то белее, а кто-то избраннее, да, расист?
— Кто бы говорил! И вообще брось эту чушь или так и останемся на земле.
— Хорошо… перемирие. — Сёма ухмыльнулся, перевернулись на бок и в четыре кулака осторожно поднялись… Чтобы тут же свалиться на спину.
Савелий поспешил выставить ногу, поднимаясь, блондин не захотел уступать и оба присели на зад и тут же завалились на поясницу. Но оба успели приметить, что и отжиматься и подниматься довольно легко. Вдобавок свалились как будто на пуховую перину, а не на каменистую землю.
— Сколько здесь гравитация? 0,7–0,8 g от земной? — Прикинул Савелий, ерзая задом по земле.
На сей раз приподнялись, синхронно напрягая мышцы живота.
— Где-то так. Не совсем объективно пытаться измерить гравитацию вне земных тел. Плотность тел может быть совсем другая.
— В твоих мыслях есть здравый смысл. Может мы вовсе в другой Вселенной. Небесный свод мне незнаком.
Савелий задрал голову, пытаясь разглядеть в небе хоть какие-то знакомые ориентиры. В зеленоватой дымке светили три луны. Ближняя, самая большая, размерами превышающая привычную Луну примерно в пять раз, делала тёмное время суток похожим скорее на вечер, чем на ночь.
Блондин почесал ухо.
— Как думаешь, если левое яйцо твое, а правое моё, то чей…
Савелий повернул голову и секунд десять не мог ничего сказать. Затем заорал: