Шипы молчания
Шрифт:
Она повторяла это как молитву, пока мой член погружался в ее обжигающий, тугой жар. Она была моим личным раем, моим искуплением и спасением.
Она повернулась лицом в сторону, ее грива упала ей на плечо. Ее профиль был идеален во всех смыслах этого слова, но этого было недостаточно. Мне нужно было увидеть ее всю.
Я схватил ее мягкие бедра и перевернул.
При этом ее лицо изменилось. Я отшатнулся назад.
«Когда я это делаю, становится тяжело. Это значит, что тебе это нравится». Ухмылка на этом лице. Желчь в горле.
Воспоминание об этих словах завязалось у меня внутри, и я увеличил расстояние между собой и спящей женщиной еще на фут.
Мои грязные руки не должны касаться ее чистоты. Они запачкают ее бледную, нежную кожу моими грехами и погубят ее. Моя челюсть сомкнулась. Моя грудь дрожала, и я снова и снова сжимал кулаки. Мне нужно было причинить кому-то боль, или кто-то причинил боль мне, выбил из меня дерьмо. Если бы я мог сосредоточиться на физической боли, мне не пришлось бы думать о душевной.
Мой взгляд снова упал на Феникса.
Уходить или не уходить.
Я боялся, что этот момент уже прошел. Вокруг нее царило ощущение покоя. Несмотря на ее взгляды. Несмотря на ее отвращение. Было приятно находиться рядом с ней.
Я наблюдал за ней издалека, следуя за ней. В этот момент ее конфиденциальность не существовала. Но все, что я узнал, только усилило мою потребность знать больше.
Именно поэтому я дважды за одну ночь поднимался к ней на балкон, а затем прокрался внутрь, чтобы посмотреть на нее, как будто она уже была моей. «Она моя», — кричал мой разум.
Пока Феникс глубоко спала, я не спеша осматривал ее комнату. Стены ее были увешаны листами нот — Бетховена, Чайковского, Баха.
Ее комната была простой, но элегантной. В отличие от сестры, Феникс предпочитала комфорт. В ее гардеробе было полно футболок и повседневных шорт, но были и девчачьи платья и юбки для прогулок с девочками. На ее косметическом столике было небольшое количество продуктов, хотя ей что-то и не требовалось. От девушки с голым лицом захватывало дух, а что-нибудь еще, и она вызывала бы сердечные приступы, куда бы она ни пошла.
Мой взгляд остановился на необычном флаконе духов. Я распылил его, затем вдохнул глубоко в легкие. Весенний дождь. Точно так же, как она . Он стал моим любимым ароматом.
Тихий стон снова привлек мое внимание к кровати, и я наклонил голову, наблюдая за ней, как гад. Она перевернулась на спину, ее колени раздвинулись, и мой член напрягся.
Она снова трахается со мной? Но ее глаза оставались закрытыми, а дыхание ровным.
Досада и разочарование вспыхнули в моей груди. Она еще раз тихо вздохнула и слегка подвинулась. Если судить по ее раскрасневшимся
— Ты мечтаешь обо мне? — прохрипел я. «Лучше тебе быть, иначе мне придется проникнуть в твою голову и убить мужчину твоей мечты».
Еще один тихий стон разнесся по комнате, звук захватывающий и красивый. Я бы воспринял это как да, иначе я не мог бы нести ответственность за все, что последовало за этим.
Я собирался уйти, когда ее телефон на прикроватной тумбочке завибрировал. Я подошел к нему и остановился, когда увидел имя на экране. Имя мужчины. Батист. Чертов Батист был бы мертв, кем бы он ни был.
Я разблокировал телефон без особых усилий, годы взлома оказались полезными для разнообразия. — Посмотрим, что скажет чертов Батист? — прошептал я себе под нос.
Я нашел нам место в Сфере. 20:00. Увидимся там?
«Сфера» была романтическим местом в городе, известным тем, как здесь обслуживали влюбленных, отмечающих юбилеи и особые случаи. Я сильнее сжала телефон, заставив его в знак протеста треснуть. Ублюдок. Между этими двумя не было бы никакого романа, если бы я имел к этому какое-то отношение.
Бля, какой это был день? Я пролистал ее сообщения с Батистом, который скоро умрет, но там не было ни одного упоминания о свидании. Черт побери! Возможно, мне следует установить в ее телефон чип или трекер, который сможет отслеживать все ее сообщения. Слишком? Неа.
Возможно, мне стоит просто отправить сообщение, что что-то произошло. Женщины постоянно меняют свое мнение о свиданиях, верно? Но, черт возьми, если бы я это сделал, они могли бы просто перенести встречу.
Черт возьми. Она уйдет, а я буду сразу за ней. Поэтому я напечатал ответ, стуча по экрану с излишней силой.
Не могу дождаться.
«О, она может подождать», — пробормотал я, удаляя его сообщение и «ее» ответ. Никаких доказательств переписки не будет. — И ты будешь ждать этого свидания целую вечность, Батист.
Я уже обдумывал, как сорвать их маленькое свидание, и выбирал место его захоронения. Убедившись, что пузырьков, сигнализирующих о новом входящем сообщении, нет, я вернул телефон на ее тумбочку.
Я полез в карман джинсов и вытащил слегка раздавленный одуванчик, а затем положил его на ее тумбочку вместе с запиской.
«У нас будет хорошее свидание, не так ли?» Я усмехнулся, убрав ее волосы с ее шеи, затем наклонился, чтобы прижаться ртом к ее чувствительной плоти и пососать ее. Сначала осторожно, потом сильнее. Она застонала, но не проснулась. Я выпрямился, увидев свою прекрасную работу. Это нельзя было принять ни за что, кроме засоса. «Посмотрим, как это понравится Батисту».
«Ты когда-нибудь хотел чего-то настолько сильного, что у тебя мурашки по коже?» Я спросил своего брата.