Широки Поля Елисейские
Шрифт:
– Да что мы стоим, - спохватился он.
– Бери вон это, Ильгизар, это по виду как раз для юноши. В поясе ты тонок, роста почти одного с сестрой, вот ступня у тебя изрядно больше, так я что-то своё подыщу. Мужчине требуется хорошая подпорка.
Где-то через полчаса я облачился в длинную блузу и штаны шафранового оттенка, перепоясался широким шарфом и даже кое-как всунул ноги в сандалии с широким бортом - ступня чуточку переливалась через край, далеко уйти я бы не сумел, но стоять оказалось вполне сносно. Волосы под руководством Замиля распустил по плечам и накрыл шапочкой гранатового цвета - в тон шарфу.
– Любуйся, - коротко приказал мой новый товарищ.
Зеркало в наш рост было спрятано в одной из ниш, откуда Замиль выгреб кучу одеял.
У меня возникло странное впечатление. Будто я сцена, на которой молодой человек играет девушку, что приняла на себя роль юноши со всеми вытекающими. Причём маска двойная... и вообще не поймёшь, кто глядит из её прорезей.
– Как по-твоему, не слишком нарядно получилось?
– спросил я.
– Ну, ты же не суфи, чтобы ходить сплошь в небелёном, и не ассасин, чтобы вздевать на себя чёрное с серебром, - пожал Замиль плечами.
А потом он повёл меня "трапезничать". В сад, где посреди цветущих куртин, картин - или как там их - был выстроен низкий помост с резными перильцами, так называемая суфа. На суфе было щедро набросано валиков, ковров и тканых одеял, посреди этого возвышалось высоченное блюдо с пареной пшеницей, щедро усыпанной луковыми полумесяцами и морковными звёздами. Сателлитом упомянутому светилу служила широкая тарелка со стопкой тонких лепёшек, веснушчатых от кунжута. По бокам гигантов, на чистейшей белой скатерти, располагалось пёстрое семейство из четырёх чайников, стольких же двуручных чашек и десятка-другого пиалушек со сладкими заедками: тонкий намёк на пристрастие Музаффара и Нариман к обильным родственным связям. Я уселся, привычно скрестив ноги, и стал входить в курс: ибо питались тут все из одной из чаши, беря кускус пригоршней и подгребая лепёшкой, а вот чаи гоняли каждый из своей личной посуды. Мне без особого напряга удалось приноровиться к обычаю, хотя не поклянусь, что так-таки ничего не перепутал. Кажется, заниматься самообслуживанием мне не стоило, хотя ни чая не пролил, ни зёрнышек на дастархан не просыпал. Матушка Замиля, бойко снующая между своими мужчинами, так и любовалась мной во все глаза, словно прикидывая, хорошая ли из меня выйдет невеста для сына. Или жених для одной из дочерей - не знаю. Судя по их отсутствию за... хм... столом, все были пристроены.
Потом мы вышли за ограду - прогуляться и осмотреться.
4
Я, разумеется, не полный дурень и прекрасно понимал, что Замиль возится со мной по поручению свыше - вероятней всего, не как с неким Хлестаковым, а как с любым пришельцем из-за границы миров. Но всё больше проникался мыслью, что на самом деле пришёлся ему по душе с первого взгляда, поручение же подоспело немного погодя.
Городок был в самом деле маленький - одной рукой обхватить. Но всё-таки попадались солидные особняки в два и даже три этажа; была даже одна многоярусная пирамида, на восьмиугольном основании, которая выглядела так, словно её отформовали из блоков не далее как вчера. Ступени были сплошь уставлены вазонами с неизбежной в Муарраме растительностью, девичий виноград старательно изображал из себя подобие водопада, на самой верхней площадке высилась кокетливая ажурная беседка. Размером этак с Дворец Съездов, прикинул я на глаз. Поскольку в непосредственной близости возникала типично рутенская техника, слегка ушибленная жизнью, я сопоставил оба феномена, сделав неизбежные выводы. И, как понял буквально через минуту, ошибся.
– Отлично сгодится, чтобы снять кошку с дерева, - ухмыльнулся мой юный хозяин, проследив за тем, куда и с какой миной я смотрю. - Диван мудрейших получил эти штуковины от рутенцев по обмену культурами. Только вот блоки, которые вырубают в каменоломнях и везут к месту на катках, слишком велики, чтобы стальной подъёмник мог с
– Это годится, если работников уйма, - заметил я. - И рабсила дешёвая. У вас она откуда? Рабы, что ли? Крепостные крестьяне?
– Да нет, - моё предположение, кажется, нисколько его не задело. - Селяне у нас вольные, сами порой рабов имеют. Да нет, я уже знаю, что рутенцы говорят о рабах, оттого сразу отвечу. Это, во-первых, если длится или завершилась череда сражений и побеждённой или виновной стороне приходится восполнять ущерб. Ведь лагерей для пленников у нас не построено. И, во-вторых, если кто уже в совершенных летах, а не умеет сам себя обеспечить. Всех таких разбирают по семьям на правах самых младших их членов. Даже если это человек моря, или морянин, который один стоит десяти сухопутных землянцев... Ну, с морянами была особь статья: их таким образом скрывали те, кто интриговал против последней с ними войны. А что до великих построек - туда все идут по доброй воле. Кто искупает грехи и спасает душу, кому охота приложить ум и сноровку к чему-нибудь необыкновенному, а большая часть горбатится за еду и кров над головой. Эти думают, что устроились лучше всех: сытно, тепло или там не жарко - и ни за что сам не отвечаешь.
– Любая работа кончается.
– Только не такая - и не в Сконде. Видел, какие у нас плиты от самой границы? Тянутся в два ряда до Белых Песков и сами положены на такой же песок. Раздваиваются, огибают его, идут побережьем и предгорьями - и снова сливаются в одну реку. Веками и на века укладывали. И здания такие же, от мала до велика. И мосты.
– Ну а время, силы и здоровье? - спросил я, примерно зная, как с такими проблемами справлялись у нас на Земле в старину.
– Их сколько ни экономь, а через смерть не перескочишь. Для чего нам работать легко и быстро? Копить время, чтобы потом не знать, куда его с толком израсходовать?
А уж как мои условные сопланетники фанатеют от спорта по телику и в натуре, от культуризма, научно сбалансированных диет и прочего здорового образа жизни, мелькнуло в моей голове, как властвует над их жизнью громоздкая индустрия развлечений... В самом деле - комфорт для нового поколения обеспечивается раньше, чем возникают и впрягаются в ту же лямку сами детки; оттого наша цивилизация расползается по лицу Земли, словно жирная плесень.
– Что же до силы, то чем больше её расходуешь, тем больше возрастает. И тем крепче телесный состав, - продолжал мой собеседник.
Я как раз припомнил, что допотопная деятельность - то же выжигание или выдалбливание лодки из цельного древесного ствола - на опыте оказалась куда более спорой, чем полагали чистые исследователи. Учёные теоретики первобытности долгое время делали ту же ошибку, что и античные натурфилософы: не догадывались поверить свои выкладки экспериментом. Хотя, прибавил я в уме, что бы стоило вторым поручить дело рабу, а первым - девочке-лаборантке или туземным рабочим?
За всеми этими рассуждениями я как-то забыл поточней расспросить о культовом или там культурном назначении здешних садов Семирамиды - и позже очень о том сокрушался. Хотя кое-что понял сразу, конечно.
Помешала мне, между прочим, вполне понятная нужда, ради которой я до поры до времени шнырял по кустикам и прочим укромным уголкам - под благосклонным взглядом Замиля. Наконец, он уточнил ситуацию:
– Ты ищешь где надо, Ильгизар, но тебе стоило раньше спросить. Видишь, повсюду небольшие глыбы - вроде как из туфа? Они впитывают всё лишнее, что скопилось в телесном хозяйстве, а наполнившись до отказа, рассыпаются в такой тучный прах. Это очень хорошее удобрение для садов - куда лучшее, чем сами... хм... помои. В наших домах такие же ночные вазы, но укрыты не за ветвями - иначе.